Буря
Шрифт:
Юный король остановился рядом с Аргоном и в растерянности изучил опустевшие улицы Фера: двери маленьких домов были раскрыты, на дорогах лежали чьи-то пожитки. Ветер гонял их из угла в угол и засыпал золотисто-рыжим песком.
— Мы ошиблись? С тревогой спросил Вольфман и тут же бросил взгляд на своего главнокомандующего. Мы неверно растолковали намеренья моего дяди. У кого же он собирался ковать оружие, если здесь никого нет?
— Но тут кто-то был, прогремел Аргон, пусть его мнение никого не интересовало. Интуиция подсказывала молодому предводителю не приближаться к городу, пока он не поймет, в чем дело. Скоро стемнеет. Надо отыскать место для ночлега.
— В городе есть источник.
— В городе может быть небезопасно.
— Почему вы так считаете?
—
— Люди покинули Фер. Кто будет на нас нападать? Опаленные призраки? Догмар с издевкой рассмеялся и крепче сжал кожаные поводья породистого, черного коня. Наши войны отобьют любую атаку, ваше величество. Даже если под песком кто-то есть, у меня найдется парочка солдат, способных расправиться и с приведениями.
— Да уж, с такой армией ничто не страшно, скептически протянул предводитель.
— Мои солдаты жизнью рискнут ради короля.
— И что с того? Будут рисковать жизнью до тех пор, пока все не погибнут?
— С чего вы решили, что мы проиграем?
— Ветер нашептал.
— Ветер?
— Давайте на секунду представим, что мы друзья, предложил предводитель сиплым голосом и вскинул брови. Место для ночлега нужно найти подальше от города, ведь нам неизвестно, что может скрываться за холмами Халассана, и все ли люди покинули Фер? У нас в запасе не так много времени, скоро зайдет солнце, и мы окажемся в чужих краях без какого-либо преимущества. Вы когда-нибудь сражались с огненными людьми? А что если ваш дядя уже переманил их на свою сторону? Аргон недовольно покачал головой. Вы можете хоть зубами разрывать глотку обидчикам короля, Догмар. Но даже вас прикончат огненные саны. А если уж и не они, так пустыня. Так что предположите самый худших из вариантов и попытайтесь найти ему решение. А не рассчитывайте, что ничего плохого не случится, и земля, которую много лет назад уничтожили наши предки, с радостью примет нас в свои объятия.
Вольфман хмыкнул. Э то единственное, на что у него хватило гордости. Ему безумно не нравилось, что Аргон находился рядом. Еще больше королю не нравилось, когда Аргон открывал рот. А уж слышать из этого рта правду, было и вовсе унизительно.
— Говорите так, словно знаете о том, что нас поджидает, проговорил он. Если на нас и впрямь нападут, мы будем знать, кто подстроил ловушку.
— Мне незачем подставлять человека, к которому я пришел за помощью.
Вольфман отвернулся и скривил губы в злорадной ухмылке, а Аргон нахмурился. Он не знал, что творилось в мыслях короля Станхенга, но надеялся, что он может ему доверять. Он отправился в дорогу без сопровождения сильфов, хотя мог взять с собой того же Ксеона или Элиаса. Но он отправился один. И король вполне мог оценить его поступок как жест доброй воли. Отец бы, конечно, сказал, что это жест дикой глупости, но Аргон не хотел больше никого втягивать в неприятности, особенно после смерти Нубы. Даже Ксеон не должен был рисковать своей жизнью. В конце концов, Аргон прибыл вместе с воинами Вольфмана не за тем, чтобы переманить людей Фера на сторону Станхенга. Предводитель обязан был добыть стальные цепи, закаленные в огне Халассана, ведь, как и предполагал Хуракан, сражение с Алманом было лишь началом страшной и разрушительной войны.
— Пойдемте, откашлявшись, отрезал Вольфман и слабо покачнулся. Аргон заметил, как дрожат пальцы короля, сжимающие поводья, разобьем лагерь за тем холмом.
— Но что насчет источника? Догмар нахмурил седые брови. У нас почти нет воды.
— Пополним запасы завтра утром, по пути в замок Фера. Еще вопросы? Или нам уже можно сойти с этого палящего солнца. Почему здесь так поздно темнеет? В Станхенге на улицах, наверняка, уже сумерки. Проклятая земля.
Конь взбеленился под управлением короля, и он пустил его рысью вниз по склону.
ВОЛЬФМАН
Вольфман свалился на колени, как только солдаты покинули его шатер. Порывистым движением
— Все хорошо, сказал он сам себе, хрипло втягивая воздух, дыши.
Почему-то только сейчас он подумал о своем отце Вигмане. Сколько раз он вместе с сэром Догмаром отправлялся в походы, которые занимали месяца пути, но он сносил все тяготы воинской жизни, а вот Вольфману было трудно. Он сидел посреди палатки и точно знал, что может умереть, прямо сейчас. От палящего солнца зудела кожа, от песка пылало горло. Как бы яростно юноша не вдыхал кислород, легкие не насыщались, и между висков звенел неизвестный шум, возникающий где-то там, в его мыслях.
Милена де Труа не одобрила поход. Он и сейчас видел безумные и испуганные глаза матери, когда она встала перед дверью и раскинула в стороны худощавые руки. Но ему не стоило отказываться от возможности проявить смелость в преддверии жуткой войны. Ему должны были верить, в него должны были верить, и потому отправиться в поход было правильным решением, пусть и весьма опасным. Осилит ли он дорогу обратно? Хватит ли у него сил? Юноша нерешительно встал на ноги, а потом внезапно сгорбился и в отчаянии закрыл глаза, пытаясь удержать громкий рев в своей груди. Когда же мучительная болезнь оставит его в покое? Когда закончится эта вечная борьба со своим телом? Он устал биться за секунды жизни, когда целые года оставались в недосягаемости. Он стал королем! Люди Станхенга должны были зажить счастливо. Б еды отступить. А смерти остаться позади! Но, даже добившись этого, он не избавился бы от яда, который расползался по телу, будто вирус. Вольфман неожиданно зашелся жутким кашлем, он прикрыл ладонями рот, припал спиной к деревянной опоре и почувствовал вкус крови на своих губах.
Нет. Ему осталось совсем немного. Совсем!
Паника овладела юным королем, и он в ужасе воззрился на свои красные пальцы.
Что будет дальше? Чего добьется Эльба? С разит ли она Алмана? А кто встанет с ней рядом и возьмет ее за руку? Неужели этот оборванец из Дамнума?
— Мерзавец! Зарычал Вольфман, вихрем обернувшись вокруг себя, и двумя шагами сократил дистанцию от себя до стола с кувшином багрового вина. Лжец и дикарь!
Король жадно отпил вина и отбросил кубок в сторону. Он застыл перед костром и в оцепенении уставился на огненные языки, они выглядели совершенно иначе, более яркие, живые. Вольфман неожиданно подумал, что земли Халассана подпитывали огонь, ведь он родился здесь, бушевал здесь. Огненное сердце Калахара было уничтожено сто лет назад, но в его недрах все равно бурлила огненная лава. Наверняка, там, внизу, под золотистыми песками, горело самое настоящее адское пламя.
Молодой король и сам не заметил, как измотано покачнувшись, он упал на толстые, звериные шкуры и провалился в горький сон. В этом сне он умирал, так и не добравшись до родного Станхенга. И, пожалуй, в его смерти не было ничего удивительно, но для него было важно, что в смерти был смысл. Вольфман знал, что он скоро умрет. Но он искренне желал, чтобы о его гибели слагали легенды такие же великие, как и о его храбром отце.
Вольфман проснулся от жуткого спазма в ноге. Икру схватила судорога, и все тело интуитивно сжалось в костлявый клубок.
— Что же это! Рявкнул юноша, еле сдерживая слезы. Он мял пальцами икру и сипло дышал, надеясь, что никто не услышит его стенаний. Лоб покрылся холодной испариной, а щеки одолел жар. Безумное, изнуренное состояние, из-за которого король все-таки едва слышно всхлипнул и уперся носом в медвежьи меха.
Когда боль отступила, Вольфман стыдливо поправил взъерошенные волосы и встал с перины. Он все еще не мог опираться на ногу, поэтому он, прихрамывая, направился за вином и жутко обрадовался, когда кисловатая жидкость коснулась языка. Интересно, его воинам хватило воды, или запасы давно кончились? Возможно, стоило поделиться вином с ними, хотя Хьюго Кнут и даже его мать не одобрили бы такой мягкосердечности.