Буря
Шрифт:
Неожиданно юноша услышал чьи-то шаги. Они были тихими. Н икто в лагере от них бы не проснулся, но Вольфман не спал, и он в удивлении вскинул брови: кому захотелось прогуляться поздней ночью по пустыням Халассана? Король выглянул из шатра и заметил людей Догмара, они следили за его покоями из соседней палаты. Вряд ли бы они упустили кого-то из виду. Юноша вернулся в шатер, прошел в центр и замер, как только шаги вновь послышались с обратной стороны его палатки. Король решительно надел котту, стянул на бедрах кожаный ремень и убрал меч в ножны. Слабость все еще чувствовалась в
Солдаты ринулись к нему, но он поднял руку и процедил:
— Нет.
— Но ваше величество…
— Я сам.
— Главнокомандующий Догмар…
— Его слова важнее слов короля?
Стражи в растерянности замерли, а Вольфман спокойным шагом обошел палату. Он знал, что охрана ему не понадобится. Не огненные саны прокрадывались по лагерю среди ночи. А Аргон из Дамнума. И это вполне объясняло, почему он отправился в поход. Логичнее было остаться с Эльбой, раз танцы с ней доставляли дикарю такое удовольствие. Но раз он отправился вместе с королевским отрядом, он намеревался сделать нечто более важное, чем кража королевы и ее верности.
— Для ветра ты слишком громкий, отрезал Вольфман, увидев спину сильфа в десяти метрах от себя, и самодовольно улыбнулся. Как же ему понравилось лицезреть удивление на треугольном лице летающего человека, когда тот обернулся Надумал предать нас?
Аргон лениво отрезал:
— Если вы так считаете, то зря пришли одни.
— А кто сказал, что я один?
— Ветер сказал. Предводитель скривил губы, а Вольфман недоуменно нахмурился, он не верил в россказни о магии стихий и потому счел слова дикаря насмешкой. Что вы здесь забыли, Вольфман? Разве его величеству не нужно отдохнуть после долгого пути?
— Куда ты направляешься?
— Неотложное дело.
— И как это понимать?
Аргон не ответил, повернулся к королю спиной и зашагал по холодному песку, как будто Вольфман не смотрел ему вслед. Внутри юного короля все сжалось, он бросился к дикарю и металлическим голосом отчеканил:
— Я принял тебя и твоих людей, открыл вам ворота, позволил вам есть, пить, жить и сношаться на улицах Станхенга, потому что вам некуда было идти. А ты поворачиваешься ко мне спиной?
Бешеные глаза короля горели даже в такой темноте. Предводитель устало выдохнул, обернулся и так холодно посмотрел на Вольфмана, что тот покачнулся в сторону.
— Я не собираюсь вам дерзить, и мне не надо перечислять, что вы сделали для меня и моих людей, я все прекрасно понимаю и потому отправляюсь один.
— С какой стати?
— Может, я делаю доброе дело.
— Никто не совершает добро в тайне.
— Если добром хвастаться это уже не добро.
Король вдруг ощутил себя семнадцатилетним юношей, которого поучал его старший брат. Брата у него не было, но чувство почему-то возникло странное. Далеко не приятное. Вольфману показалось, будто он совершенно беспомощный и ничтожный. Этот дикарь не воспринимал его слова всерьез, не видел перед собой короля, милорда или воина, он видел мальчишку, которому разрешили поиграть во взрослые игры.
— Мы возвращаемся в лагерь.
— Вы возвращаетесь. А
Вольфман зашипел от ярости. Он вынул из ножен меч и выставил его перед собой в надежде, что Аргон задрожит от страха, преклонит колено, но дикарь ухмыльнулся.
Юный король в растерянности округлил глаза, а Аргон покачал головой и бросил:
— Не стоит.
— Я снесу твою голову!
— Нет.
— Думаешь, не смогу?
— Не успеешь.
Вольфман сипло и часто дышал. Перед ним стоял ни Хьюго Кнут, ни Догмар и даже ни его мать. Более того, перед ним стояла не Эльба. У нее был твердый характер, но и она не нашла в себе сил сопротивляться после разговора в королевских покоях. Аргон совсем его не боялся, и меча он не боялся, как будто кровь у него другая, и раны заживают иначе.
— Вы плохо выглядите, Вольфман. Опустите меч.
— Я сам разберусь, что мне делать.
— Вы не доверяете мне.
— Только идиот будет доверять сильфу.
— Только идиот будет доверять Барлотомею. Но вот. Видимо, два идиота нашли друг друга. Так, может, вы опустите меч, и мы перестанем притворяться, будто у нас нет цели?
— Сейчас моя цель, прорычал Вольфман, поставить тебя на колени.
— Это неосуществимая цель, предупредил Аргон, ветер нельзя приручить.
— Бурную реку тоже. Но почему-то Эльба больше со мной не спорит.
Предводитель промолчал. В его взгляде вспыхнуло нечто новое. В нем проснулись недовольство и ревность, но он очень быстро заткнул чувствам глотку и процедил:
— Я вам не враг.
— Сомневаюсь.
— Хорошо. Л адно. Аргон в сдающемся жесте приподнял ладони и вдруг понял, что ему пора сменить тактику. Враждовать с Вольфманом Барлотомеем не было смысла. Ему не приносило никакого удовольствия общение с этим надменным мальчишкой, но король есть король, и ему принадлежала земля, за которую вскоре им придется сражаться. Вы хотите узнать, куда я направляюсь? Я отвечу. А вы опустите меч.
— Если меня устроит ответ.
Предводитель неохотно кивнул, вспомнил о Ксеоне, который наставлял его держать себя в узде, и продолжил:
— Я проделал долгий путь до того, как встретился с вами, я посетил Рифтовые болота, где потерял своего верного друга, побывал в Ордэте, где узнал о смерти отца, все это было не напрасно. Я искал способ одолеть Лаохесана Опаленного, который восстанет из пепла в ближайшем будущем, и обрушит невиданные катаклизмы на Калахар. Вот увидите.
«Или не увидите», подумал невольно Аргон, но не произнес своих мыслей вслух.
— И причем здесь замок Фера?
— В книгах мыслителей Ордэта было написано, что для победы над Лаохесаном надо добыть стальные цепи, кованные огненным народом.
— И ты решил отправиться в Халассан.
— Верно.
— Почему сразу не назвал причину своего отъезда?
— Я пытался, но вы не слушали. Мне тоже называть вас на «ты»? Или это привилегия великих королей и королев Вудстоуна? Это бы значительно…
— Ладно. Неожиданно отрезал Вольфман и опустил меч. Аргон вскинул брови, а на лице короля появилась недовольная усмешка. Я не слышал ничего более нелепого.