Бутафория
Шрифт:
Ева:
Ты здесь?
Нура:
Да, я рада за тебя.
Очень.
Когда прилетаешь обратно?
Ева:
Завтра днём.
Мама едет со мной, представляешь?
В смысле, мы проведём с ней остаток
выходного дня.
А как твоя мама?
Нура:
Здорово. Всё хорошо.
Ева:
Погоди, а почему ты ночуешь
у Вильяма?
Блокирую телефон и кидаю его на кровать куда-то ближе к ногам. За дверью тихо. В быстром темпе я встаю с кровати, протираю лицо лосьоном,
Кажется, прошло так много времени. Будто целая вечность. Если Ева прилетает только завтра, то мне придётся провести в этом доме ещё целые сутки. Ничего. Возьму в библиотеке Вильяма что-нибудь почитать и благополучно удеру в парк. На весь день.
Магнуссон вламывается в мою комнату без стука.
— Мало ли, решил проверить, вдруг ты опять что-то разбила. Я вчера вроде вынес зеркало из этой комнаты, — пиликает он, рассматривая мои взъерошенные волосы. Сам не лучше. Хоть бы причесался.
— И тебе доброе утро, — бурчу я и направляюсь в уборную. Вильям застывает на месте. Я решаюсь спросить напоследок:
— Ты чего-то хотел?
— Мне никогда не говорили «доброе утро».
С ошарашенным выражением лица я закрываю за собой дверь и обдумываю то, что он сказал. Вильяма не хвалили в детстве? Кажется, я говорила ему подобное на первом курсе. Может, я попала тогда в самую точку? Нужно будет спросить за завтраком, почему этот парень живёт в гордом одиночестве? Может, у него тоже проблемы в семье? Вдруг, расколется.
Мы встречаемся уже на кухне, где вкусно пахнет чем-то печеным. Вильям жарит картошку, хотя лучше было бы сварить. Полезнее, по крайней-мере.
— Жарю картошку, хотя лучше бы жарил Нуру, — поёт Вильям себе под нос.
— Что ты сказал? — гавкаю я.
— Говорю, жарю картошку, главное не пережарить сдуру.
— Ясно, — с окаменевшим выражением лица я сажусь за стол и ожидаю, пока Вильям доделает все свои кухонные дела.
— Помочь? — наконец решаюсь спросить я.
— Да. Поговори со мной.
— Я имею в виду, помочь на кухне.
— Разговор с тобой поможет мне провести время с пользой.
Как мило.
— Мне Ева написала. Говорит, что уехала с матерью в Лондон.
— О-о, — протягивает Вильям, — в твоей комнате как раз висит Тауэрский мо…
— Я знаю! — резко отрезаю я, заметив удивлённое выражение лица парня, — просто зависть, наверное. Это плохо, завидовать — грех.
— Кому ты завидуешь? — не понимает Вильям.
— Ева уехала в столицу Англии — как раз в то место, в котором я мечтаю побывать где-то лет с пяти.
— Когда-нибудь побываешь, —
— Вряд ли.
Парень с улыбкой ставит мне тарелку с едой прямо на стол, будто я ребёнок какой-то. Ребёнок с глупыми мечтами. Обычно, когда отвечают «да, всё обязательно сбудется» успокаивающим голосом, то уверены в том, что ни хрена там не сбудется.
— Ты не звонила своей матери? — спрашивает Вильям.
— Нет. А почему ты живёшь один? Расскажешь? — я решаюсь задать встречный вопрос.
— А что здесь рассказывать, — протягивает парень, — картошку не пережарил?
— Нет, очень вкусно, — быстро отвечаю я, а взглядом намекаю, мол, жду ответа.
— Мой брат настоящий подонок, поэтому, мы с ним не общаемся. Он обещал держаться от меня подальше. Моя сестра умерла в машине вместе с матерью, когда случилась катастрофа. Амалии тогда было всего пять лет. Николаю — моему брату — восемь. А мне двенадцать. Отец тогда был, не поверишь, в Лондоне. Он и сейчас живёт там. Считай, он бросил нас, вернее, бросил окончательно, когда узнал про аварию. Поэтому, какое-то время мы жили у тёти — сестры моей матери.
Совпадение? Я всю жизнь мечтаю туда попасть, и узнаю, что отец Вильяма живёт в Лондоне.
— Это ужасно, — выдавливаю я, чуть не подавившись картошкой. — Сочувствую. Спасибо, что рассказал.
— Знаешь, о чём я вдруг подумал? — Вильям, не обращая внимание на моё мрачное выражение лица после всей этой истории, начинает улыбаться, как Чешир, — мой папаня почему-то решает бросить нашу семью, толком ничего не объяснив детям. Николай слишком мягок, вернее, слишком труслив, чтобы съездить к отцу и расспросить его, в чём дело. Но я — дело другое.
— Езжай, конечно, — подбадриваю Вильяма я. Конечно, это здорово. Может, мне стоит позвонить отцу и спросить, куда он уехал? Уехать вместе с ним. Заодно расспрошу, что же произошло. Почему он так любил мою мать, и вдруг в один момент всё резко изменилось?
Так не бывает, я уверена. Между ними что-то произошло. Что-то очень плохое.
— Одному мне будет скучно. Это же Лондон, Нура. Поедешь со мной в качестве…
— Нет, — отрезаю я, — у меня нет денег.
— Да брось. Я же не заставляю тебя платить за жильё. Живи здесь, сколько твоей душе угодно.
— Я про деньги на билет.
— Не думай об этом. Хочешь поехать? Хватай мечту за яйца и действуй. Считай, это твой шанс.
— Вильям, какие яйца, боже… — голова идёт кругом. Я полечу в Лондон? Не верится. Нет.
Остатки не забинтованных пальцев щипают нежную кожу на левой руке. Чёрт, как больно! Я не сплю. Я не сплю. Мы летим в Лондон?
— Если это шутка, — предупреждаю я, — то это не смешно.
— Кто я такой, чтобы насмехаться над твоей мечтой? — мило улыбается Вильям.