Бутафория
Шрифт:
— Чем я всё это заслужила? В смысле, поездку, и твою доброту ко мне. Я ведь стащила твой телефон, предала нашу почти зародившуюся дружбу. И после всего этого…
Дружбу? Я вслух это сказала?
— А я развесил эти дурацкие плакаты. Поругался с Крисом в больнице, и он прислал тебе это чёртово видео, которое ты, зуб даю, не хотела бы увидеть. Кстати, ты его посмотрела?
— Я его стёрла сразу же, как получила, — вру я.
— Это хорошо. В общем, я имею в виду, что мы в расчете. Договорились? — Вильям протягивает мне руку, и я, семь раз подумав, кладу перебинтованную намертво руку в его ладонь. Он начинает поглаживать подушечки моих пальцев.
— Так ты поедешь со мной?
Нура, неужели ты
— Когда летим? — задаю встречный вопрос я.
— Когда захочешь, — машет рукой Вильям.
Хочу. Сейчас. Моя рука сжимается в ладони Магнуссона. Он понимает меня без слов.
— Пойду узнаю, есть ли у них ещё билеты на сегодня.
Комментарий к Веришь в судьбу?
После выхода этой главы решила зайти в Статистику фика, и реклама буквально ввела меня в ступор. За мной следят?
https://pp.userapi.com/c844321/v844321877/3ddf5/_lNh1cWuRow.jpg
========== Остались лишь мы втроём ==========
Моя задница нетерпеливо ёрзает по удобному пассажирскому сидению. На улице уже давным давно стемнело, ведь, Вильям взял билеты на последний поздний рейс.
— Бери самое необходимое, — советовал он, когда мы собирали вещи, — мы же летим не на неделю, а на пару дней.
Но я итак утащила из дому все самое необходимое. Маленькую дорожную сумку я решаю всё-таки оставить у Вильяма дома. Позже заберу, как прилетим домой. А в портфель я засовываю пустой кошелёк (и угораздило же меня забыть карманные деньги дома), косметичку, в которой лежит тональная основа, помада, карандаш для бровей и огуречный лосьон, сверху я кидаю зарядку для телефона, наушники, и, конечно же, девочки меня поймут, но и нижнее бельё я тоже решаю прихватить. Один комплект не помешает. Не поймите неправильно (хотя девочки всегда должны быть опрятными), трусы-недельки может носить только заядлая чистюля. Ещё я засовываю с собой серую футболку и джинсовые шорты с высокой посадкой, чтобы, если что, было в чём ходить в гостинице. К моему глубочайшему удивлению, я всё-таки додумалась захватить из дому загранпаспорт (для того, чтобы мать не нашла его в моей комнате и точно была уверена в том, что я улетела с Евой).
И вот я сижу рядом с Вильямом в самолёте, который уже готов взлетать. Чувство предвкушения заставляет моё сердце биться быстрее, с грохотом тарабаня по рёбрам. Подушечки пальцев на руках начинают чесаться. Ладони потеют. Мне вдруг становится страшно. Вильям замечает моё состояние и охеревшие глаза, с ужасом смотрящие в окно.
— Никогда не летала? — с не скрытой насмешкой спрашивает он.
— Летала, и не раз, с Евой. Вместо того, чтобы издеваться, лучше бы…
А что он сделает? Врежет мне по лицу и отключит меня до момента приземления в Нью-Йорке? Даст мне снотворное? Успокоит словесно? Да не смешите мои трусы-недельки. Мы с Евой летали уже множество раз, а паника всегда давала о себе знать — как раз перед тем, как самолёт взлетает. Я, наверное, никогда не смогу объяснить причину.
— Представь, что мы сели в аттракцион. Ну, в парке такие стоят. И мы вот-вот взлетим. Получай удовольствие. Мне тоже поначалу было не по себе.
Мне вдруг отчаянно хочется позвонить отцу. После его слов о том, что он уехал навсегда в другой город, я эгоистично бросила трубку. Он ведь перезванивал. Я даже не спросила, куда он уехал. Может, когда-нибудь мы бы увиделись снова. Чёрт возьми, какая же я идиотка.
— Мне нужно позвонить, — я резко вскакиваю с места, а Вильям усаживает меня обратно. Важный и очень приятный голос мужчины-пилота звучит в каждом кубометре воздуха. Он сообщает о том, что мы взлетаем, и просит оставаться на местах, обязательно — пристёгнутыми.
— Когда можно будет вставать, сообщат, — говорит Магнуссон. Я разочарованно пристёгиваюсь, и думаю о том, вдруг со мной сейчас что-то случится, а я так
Через минуту моё тело начинает вдавливаться в кресло. Знакомое чувство, будто я снова качаюсь на качели туда-сюда, или поднимаюсь на лифте. Мы взлетаем, а Вильям самодовольно улыбается.
— Мне не страшно, — бурчу я, уловив его смех. На самом деле я редко слышу, как этот парень смеётся. Раньше я вообще думала, что он не умеет. Его рука находит мою, а самолёт продолжает набирать высоту. Почему его ладонь не потная? Почему Вильям не трясётся? Не знаю, я всегда боялась летать на самолёте. Мало ли. Жить-то хочется. Сколько бы раз я не слетала туда-обратно, страх всё равно никуда не исчезнет, я не знаю, как от него избавиться.
На телефоне приходится включить режим полёта. Мама раньше часто пугала меня грозой и молнией, когда я в очередной раз собирала вещи и сообщала, что улетаю с Евой отдохнуть. Примерно через полчаса меня начинает клонить в сон. Вильям что-то рассказывает мне монотонным голосом, а я не слушаю, потому что начинаю засыпать.
Каким же облегчением было услышать, что мы приземляемся. Я так и не позвонила отцу, но уверена, что обязательно созвонюсь с ним, когда мы с Вильямом заселимся в гостиницу. Да и маме тоже нужно будет позвонить, она ведь переживает за меня.
Пять утра. Боже, сколько времени прошло? Часа четыре? Пять-шесть? Мы очень поздно вылетели из Осло. Жаль, перед тем, как заснуть, я не посмотрела на часы. Вильям тем временем берёт наши вещи и мы выходим из аэропорта, чтобы словить такси.
— До ближайшей гостиницы, — говорит Магнуссон водителю, заранее усадив меня на заднее сидение и сев рядом со мной. Через двадцать минут я помогаю Вильяму заселиться в номер, так как его английский хромает, поэтому, мне приходится самой договариваться насчёт оплаты и прочего. Мы поднимаемся на лифте до пятого этажа, и когда всё моё тело по инерции тянет вниз, я понимаю, как же устала. Хоть и проспала весь полёт, но, чёрт, ещё немного, и я просто умру. Здесь всё такое красивое, а у меня даже не хватает сил восхититься этими старинными достопримечательностями, потрясающими зданиями (каждое второе похоже на какой-то дворец, честное слово!), из окна машины я даже смогла заметить Биг-Бен вдалеке. Ничего страшного, отдохну немного — и в путь. Вильям пока найдёт своего отца, поговорит с ним. А я может быть встречусь с Евой. Как же она удивится, узнав о том, что мы прилетели сюда вдвоём с Вильямом Мангуссоном! Я хочу видеть её лицо, заранее включив камеру на телефоне.
Устало волоча за собой ноги, я вслед за своим спутником захожу в номер. Здесь очень красиво и уютно. И здесь… одна двухспальная кровать.
— Чёрт, — выдыхаю я, швыряю свои вещи и падаю на кровать прямо в одежде.
— Я посплю на диване. Надеюсь, он здесь есть, — бурчит Вильям, шархая ногами по паркету.
Голова кружится. Что со мной такое? Неужели я действительно так сильно устала? Но я ведь проспала в самолёте где-то пять часов. Почему мне снова так хочется спать?
— Нет, — чувство вины даёт о себе знать, — Вильям, — я зову парня. Тот высовывает голову из дверного проёма, ведущего в ванную комнату.