Были два друга

Иншаков Павел Кузьмич

По мере того, как солнце поднималось к зениту, становилось все жарче. На спине Василия взмокла рубашка. Он снял ее, остался в голубой безрукавке, побуревшей от кирпичной пыли.

–  Вы разбили локоть, - сказала ему Даша. Василий посмотрел на локоть: кожа на нем была

содрана, кровь успела присохнуть, взяться коркой.

–  Ничего, заживет, - ответил он, стараясь казаться беспечным.

–  Надо забинтовать. Я сейчас позову медсестру.

–  Обойдусь.

–  Какой же вы упрямый!

Даша крикнула кому-то внизу, чтобы

вызвали санитарку. Вскоре появилась молоденькая розовощекая девушка в белом халате, перевязала Василию локоть и колено.

–  Наденьте рубашку, иначе сожжете тело, - посоветовала санитарка.

–  Не сожгу. Жарко очень.

С каждым часом мышцы его рук и ног теряли упругость, все сильнее ломило спину, в ключицах появился зуд. Василий не набирал уже по десятку кирпичей, не бегал с ними, а кое-как плелся вдоль растущей стены. Движения его становились вялыми и неуверенными. Ему казалось, что Николай недоволен его работой, но молчит.

Василий заметил, что девушки начали перешептываться между собой, поглядывая то на Дашу, то вниз.

–  Даша, смотри, идет твой поклонник, - сказала Нюра, прыская лукавым смешком.

Даша посмотрела вниз, и лицо ее вдруг порозовело.

–  Вот еще!
– ответила она, поправляя косынку.

–  Ты думаешь, мы не знаем, чего он зачастил к нам?

–  Ну и пусть!
– Даша махнула рукой и направилась к ящику с раствором.

На лесах появился мужчина лет тридцати в голубой шелковой тенниске и серых брюках, розоволицый, светловолосый, похожий на спортсмена.

–  Привет строителям!
– весело сказал он и помахал всем рукой.

–  Здравствуйте, Юрий Федорович!
– первой отозвалась Нюра.
– А мы тут гадали с девочками, придете вы сегодня или нет.

–  Как видите, не забываю курносых, - ответил он.

Подошел к Даше, набиравшей из ящика раствор. Девушки не сводили с него насмешливых глаз.

–  Ну, как, Дашенька, живется, работается?
– спросил молодой человек, глядя с улыбкой ей в лицо.

–  Ничего, Юрий Федорович, - ответила она. Вполголоса они обменялись несколькими фразами.

Даша взяла ведро, кивнула Юрию Федоровичу и направилась к Николаю, который ожидал ее, хмуро поглядывая на «гостя».

Василий понял, что этому веселому человеку нравится Даша, а может быть, он любит ее.

–  Кто это?
– спросил он у Даши, когда она с пустым ведром проходила мимо него.

–  Федин, инженер из управления.
– На губах Даши теплилась едва заметная улыбка.

«У Николая есть опасный соперник», - подумал Василий.

Время тянулось медленно. Жара стояла изнуряющая, пыль от кирпича, извести и цемента, сгружаемых с платформ недалеко от корпуса, першило в горле. Василий часто подходил к ведру с водой и жадно пил, не в силах утолить жажду. Едкий соленый пот заливал глаза, а руки, шея, плечи, лоснящиеся от пота, покрылись налетом бурой грязи.

«Скорее бы перерыв!» - билась в голове единственная мысль.

Вокруг Василия на

огромной территории работали сотни молодых и пожилых мужчин и женщин. И странно, их будто не брала усталость, не донимала жара. Девушки перекидывались с ребятами шутками, смеялись, ребята беззлобно подтрунивали над девушками, бригадир покрикивал на молодежь. Даша о чем-то разговаривала с Николаем. Василий замечал, что они часто обменивались взглядами, улыбались друг другу. Это еще больше раздражало Василия. Он чувствовал себя здесь лишним, чужим, по недоразумению забравшимся на строительные леса. На него перестала уже обращать внимание, будто он вовсе не существует. Бросить бы противные, осточертелые кирпичи, стряхнуть бы с себя пыль и уйти на реку, а оттуда в лес, забраться в чащу и долго-долго лежать на траве, слушая щебет птиц и шорохи пугливого ветра, дышать терпким запахом хвои.

«А что, если бросить все и уйти?
– думал Василий.
– Домой я приехал отдыхать. Николаю нужна слава, деньги, пусть он и старается».

Василию вдруг стало жаль себя. Никому нет дела до того, что он разбился, искалечил руки, и каждое движение стоит ему нестерпимой боли. А Николай тоже хорош. Любезничает с Дашей, а о нем забыл. Он, Василий, для него просто подносчик кирпича. «Дотянуть бы до обеденного перерыва, а там - домой! Пусть Николай стяжает себе славу и завоевывает сердце Даши», - злился Василий.

И вот, наконец, долгожданный обед. Василию никогда не казались такими вкусными хлеб и жареная рыба, как сегодня. Постепенно утихла боль в спине и ногах, только болели руки и плечи, будто ошпаренные кипятком. Никто из бригады не жаловался на усталость, не вздыхал и не охал. На лесах стоял шум, смех, веселые выкрики. Василия и тут не замечали. Только Даша в конце обеденного перерыва посмотрела на его плечи и ахнула:

–  Вы сожглись!
– дотронулась кончиками пальцев к его плечу.
– Больно?

–  Немного.

–  Идите в медпункт.

–  Ничего, обойдусь и так, - ответил Василий. Перед Дашей ему не хотелось показать свою слабость.

–  Геройский вы человек, - сказала Даша и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза.

Пришел прораб, он же парторг участка, - пожилой мужчина с русыми подстриженными усами, в парусиновом пиджаке и белой фуражке. Он сказал, что пятая бригада комсомольцев решила сегодня обогнать бригаду, где работал Николай.

–  Как бы не так!

–  Слепой сказал увидим!
– зашумели в ответ рабочие.

–  Николай Емельянович, покажи-ка захаровский класс, - сказал прораб.

Василию показалось странным, что пожилой человек величает Николая по отчеству.

–  Сделаем, Сергей Ефремович, - солидно ответил Николай. Глянул на Дашу.
– Не подкачаем, а?

Даша улыбнулась и кивнула головой.

–  Только такой уговор, Сергей Ефремович: дай нам еще одного подручного, - попросил Николай.

Прораб глянул на Василия: в его прищуренных от солнца глазах было недоумение.