Были два друга
Шрифт:
Вот и стройка - огромная территория, обнесенная кирпичной оградой, возведенные и только начатые стены корпусов, котлованы, экскаваторы, подъемные краны, штабеля строительного леса, горы бутового камня, песка.
С радостным волнением Василий поднялся, на леса. Тут пахло смолой, цементом, известью. С десятиметровой высоты он окинул взглядом территорию строительства и был восхищен величественной картиной. Несколько минут назад тут все было тихо и неподвижно. Сейчас все пришло в движение. Маленький паровозик, солидно пофыркивая паром, тащил с десяток
Нет, не пожалел он, что вышел на работу.
В звене Николая работали три девушки. Василий старался определить, кто же из них Даша, о которой гаворил ему Николай.
– Знакомьтесь, девушки, это мой товарищ. Девушки заулыбались, внимательно рассматривая Василия. Он обратил внимание на девушку в синем комбинезоне и белой косынке. У нее было приятное лицо, черные доверчивые глаза и яркие губы. «Наверное, это и есть Даша», - решил он. Ничего особенного в ней Василий не нашел. По рассказам Николая, Даша почему-то представлялась ему красавицей.
Николай объяснил, а затем показал Василию, как накладывать на стену слой цементного раствора. Дело казалось простым: брать ведром из деревянного ящика серое месиво и разливать его равным слоем на кирпич. Но это, только казалось. Первое ведро раствора вместо того, чтобы улечься на кладке, потекло вниз по стене. Девушки засмеялись. Василий конфузливо покраснел.
– Ничего, бывает, - улыбнулся Николай. Второе ведро раствора Василий с горем пополам,
кое- как разлил, но не так, как надо. Николай снова показал, как надо держать ведерко в руках, как равномерным слоем распределять раствор.
Василию казалось странным: дело нехитрое, а ничего не получается. Как ни объяснял, как ни показывал Николай, Василий не мог освоить этого процесса. И хуже всего, что на лесах, он чувствовал себя неловким, неуклюжим, часто спотыкался, цеплялся за какие-то гвозди, делал ненужные движения.
Вскоре Николай убедился, что Василий не столько помогает, сколько мешает. Почти всю его работу приходилось переделывать заново. Ничего не оставалось делать, как поставить его на подноску кирпича, а на раствор Дашу.
Василий не обиделся, но ему было неловко за свою нерасторопность. Девушки, особенно маленькая юркая Нюра с вздернутым носиком, покрашенным веснушками, насмешливо смотрели на неловкого парня и бросали ему шутки:
– Небось, приморился? Запачкал ручки? Василий мельком наблюдал за быстрым движением ловких рук Николая, любовался его точностью, сноровкой. Кирпичи ложились ровно. И все это Николай делал легко, без напряжения. Да и сама его работа со стороны казалась бесхитростной, будто кирпичи сами ложились на свои места. Даша тоже трудилась легко и ловко, перебрасываясь с Николаем словами и обмениваясь
Василию было стыдно за себя, что он оказался таким неудачливым учеников. Особенно неловко Василию было перед Дашей, смущала ее улыбка. Не над ним ли посмеивается, не думает ли она, что он такой бестолковый? Решил показать ей свои силу и ловкость. Брезентовые рукавицы, которыми на стройке пользовались почти все, ему мешали, и он бросил их Набирал за раз кирпичей столько, сколько мог поднять, и почти бегом тащил к месту кладки. Даша поглядывала на него и улыбалась. Это подзадоривало Василия, и он набирал еще большую горку кирпичей Ему хотелось завалить ими Николая. Но как он ни старался, тот успевал укладывать кирпичи на цементный раствор.
Часа через два Василий почувствовал в ладонях боль, глянул на них, а они все в царапинах и красных ссадинах. Вгорячах он не заметил, как жесткий кирпич изуродовал ему на ладонях кожу. Пришлось снова надеть рукавицы. Но руки болели по-прежнему.
И все-таки Василий не жалел, что вышел на работу. Первый раз в жизни он почувствовал себя созидателем, а не потребителем. Хотелось трудиться еще жарче, еще сноровистее, вложить в стройку и свою лепту. Он накладывал высокую гору кирпичей, кряхтя, поднимал ее и тащил Николаю.
– Вы можете надорваться, - заметила ему Даша, поправляя беленькую косынку. На ее лбу блестели капельки пота, но дыхание у нее было ровное, она будто не испытывала усталости.
– Не надорвусь, - беспечно ответил Василий, и подумал: «А все же хорошенькая девушка эта Даша!» Желая доказать ей, что он не мальчишка, Василий увеличил горку кирпичей.
– Что вы делаете?
– неодобрительно спросила Даша.
– Для меня это чепуха, - ответил он и вдруг споткнулся и полетел на дощатый настил, больно ушиб колено и локоть.
– Ой!
– испуганно вскрикнула Даша и бросилась ему на помощь.
– Очень ушиблись?
– участливо спросила она, нагнувшись к Василию.
Он посмотрел на нее снизу вверх виновато и застенчиво, быстро вскочил на ноги, принялся складывать оброненные кирпичи.
– Нет, не очень, - ответил он, заставляя себя улыбаться - пусть не думает, что ему больно. Улыбка получилась кривая, в коленке и локте чувствовалась жгучая боль.
– Как же это ты?
– спросил Николай, вытирая рукавом со лба пот.
– Споткнулся. Ничего, - ответил Василий.
– Не горячись, не бери много кирпича, а то тебя не надолго хватит.
– Ерунда!
– бросил Василий, поглядывая на Дашу, и ему показалось странным, что такая девушка работает на стройке, носит раствор и кирпичи, ходит в комбинезоне и стареньких парусиновых туфлях.
Василий устал. Болели спина и плечи, дрожали ноги в коленях, хотелось сесть. Но все работали, и ему казалось неудобным отдыхать одному. Он все еще надеялся завалить Николая кирпичами. К тому же перед Дашей надо показать силу и выносливость, и он продолжал работать, преодолевая усталость. Пусть Даша видит, что он умеет работать не хуже ее.