Были два друга
Шрифт:
Весь день Василий провалялся в постели. Брал книгу, старался отвлечься от беспокойных мыслей, но взгляд механически бегал по строчкам, а смысл прочитанного не улавливался. Перед глазами то и дело вставали картины стройки: штабеля леса и кирпича, корпуса в лесах… Николай быстро укладывает кирпичи… Рядом с ним улыбающееся лицо Даши.
Было стыдно за свою беспомощность. Там, на стройке, - жизнь, там люди строят новый завод, а он лежит больной и разбитый. Скорее бы кончились каникулы! Еще полтора месяца. Пожалуй, все-таки придется поработать еще. Отдохнет день-два, а там снова на стройку.
Николай
– Ну, а ты как?
– опросил Николай.
– Неважно, - ответил Василий, стараясь придать лицу страдальческое выражение.
– А ты не валялся бы в постели. В таких случаях надо разминаться… Как задумаю что-нибудь, обязательно сорвется, - досадливо сказал Николай.
– Всех денег не заработаешь…
– Деньги тут ни при чем.
– А что - слава? Николай нахмурился.
– Хороша слава, заработанная потом и мозолями! Вчера ты сам почувствовал это.
– А что же тогда?
– Тебе трудно понять это.
Василий обиженно поджал губы. Оба они сейчас были колючими, как ежи.
– Да, забыл! Ребята передают тебе привет, - сказал Николай.
– Спасибо.
И на второй день Василий чувствовал себя плохо и никуда не пошел. Лежал в саду на топчане и читал книгу. Теперь и отдых для него был сладок. «На стройке, конечно, посмеиваются надо мной, - думал Василий.
– Ну и пусть смеются. Я готовлюсь стать инженером, а не каменщиком».
На третий день Василий мог бы пойти на работу, он отдохнул, поджили ушибленные места. И он начал думать: не пойти ли ему завтра на стройку? Но тут вспомнились душный зной, жесткий, режущий кожу кирпич, мучительная усталость и боль во всем теле. По спине пробежал озноб. Матери он все-таки сказал, что завтра собирается идти на работу.
– Да ты что, опять разбиться! Никуда я тебя не пущу. И не говори!
– наотрез заявила она.
Василий обрадовался такому обороту дела. Если мать не пускает на работу, при чем же тут он. За каникулы надо кое-что прочитать. Да и отец, кажется, смирился, что он, Василий, не ходит на работу. «Буду дома помогать матери», - решил он.
И потекли спокойные дни. С утра до вечера Василий лежал в саду с книгой в руках. Когда одолевала жара или скука, уходил на реку, в лес. Казалось, все вошло в обычную колею. Однако в душе все время жило чувство неудовлетворенности, порой неожиданно охватывала тоска. В такие часы Василий не находил себе места.
Вечером приходил Николай, рассказывал о делах на строительстве. Василий слушал его скрепя сердце, потому что каждое упоминание о стройке воскрешало в нем пережитое. Хотелось что-нибудь услышать о Даше, но Николай никогда не упоминал о ней. Василий знал, почему Николай чуть ли не каждый вечер надевал новый костюм.
Как- то Василий спросил у Николая:
– Не пора ли тебе бросать работу? Надо ведь и отдохнуть.
– Буду работать до последнего дня. А может, и задержусь на месяц. Наша бригада должна закончить главный корпус литейного цеха, - ответил Николай.
– Думаешь, без тебя не закончат? Или хочешь заработать много денег?
– спросил Василий.
Николай ответил не сразу.
– Деньги мне тоже не помешают. На одной стипендии жить трудно.
–
– И на стройке к людям привык.
Василий знал, что причиной такого настроения Николая была Даша. Василию же хотелось приехать в институт раньше, недели за две до начала занятий. Дома одолевала скука.
– Оставайся здесь, - сказал он Николаю с усмешкой.
– Мои родители привязались к тебе. Женишься на Даше…
– Что ж, картину ты нарисовал заманчивую…
ГРОЗА
В сердце Николая любовь к Даше вошла как-то незаметно. Когда бригадир дал ему в подручные молодую хорошенькую девушку, он с нескрываемой досадой подумал: «С этой наработаешь». Даша в свою очередь не слишком была обрадована, что бригадир послал ее к Николаю. Ребята и девушки, прослышав, что в бригаду приняли студента, злословили:
– Посмотрим, как он будет чувствовать себя на лесах.
Заметив на губах своей помощницы скептическую улыбку, Николай грубо спросил:
– Чего смеешься, красавица?
– А что, плакать прикажете?
– в тон ему ответила Даша.
– Давно на стройке работаешь?
– Лет сто.
– А зубы-то чего скалишь?
– Чтобы посмотрели, какие они у меня.
– Кусаешься?
– Бывает…
Полдня работали молча. Николай решил загонять свою помощницу, а вечером просить бригадира, чтобы тот дал ему расторопного паренька. Но как ни старался, Даша не отставала от него. Работала она расчетливо, сноровисто, и Николай понял - она не новичок на стройке. С губ девушки не слетала лукавая улыбка, мол, не на ту нарвался. К вечеру растаяли между ними неприязнь и недоверие.
– Где вы научились нашему делу?
– спросила Даша, заметив, что ее мастер работает по-новому, быстро и точно.
– В ФЗО.
Как- то Николай рассказал ей о себе. Даша в свою очередь доверчиво поведала ему о своем житье-бытье.
Она оказалась простой, скромной и доверчивой. Жилось ей тяжело. Дома вся черная работа лежала на ее плечах. Ходила в школу и вела хозяйство, потому что мачеха после смерти Дашиного отца днями пропадала на рынке, промышляя спекуляцией. Уроки готовить было некогда, и Даша не успевала в школе. У сестер обновки к празднику, а Даша донашивала их старые платья. Учиться в школе становилось все труднее. С горем пополам окончила семь классов. Мачеха сказала, что с Даши хватит и этого, попросила соседа, чтобы тот пристроил девочку куда-нибудь на работу. Так Даша оказалась на стройке
У нее была заветная мечта - стать врачом. В городе открылась вечерняя школа рабочей молодежи, и Даша поступила в восьмой класс. Работать и учиться было трудно. За три года Даша окончила еще два класса. Это время она работала официанткой в рабочей столовой, подручной у маляров, штукатуров, каменщиков. Весь свой заработок отдавала мачехе. Сестры тоже не окончили школу и сейчас сидели дома, ожидали женихов, ссорились от безделья. Старшая сестра Наталья была высокой и худой, с грубыми, неженскими чертами лица Младшая Люба взяла и лицом и фигуркой, но у нее с рождения левая нога была короче правой. Сестры с завистью смотрели на хорошенькую Дашу. За нею увивались ребята, а на сестер никто не хотел смотреть. Наталья и Люба возненавидели ее.