Быть драконом

Стерхов Андрей

Уже через сорок шесть минут я ломился в запертые двери третьего учебного корпуса Университета экономики и права, который по старинке именуется промеж людей «нархозом».

Стучать пришлось долго. Минут десять. Наконец фойе пересек средних лет и плотного телосложения мужик в застиранном зеленом камуфляже. Чуть приоткрыв дверь, он хмуро заметил:

– Глаза разуй, звонок увидишь.

После чего широко зевнул.

Какой голос гулкий, подумал я. Таким хорошо застольные песни петь. А вслух – помня о том, насколько обидчивы иные сторожа, – стал оправдываться:

– Извини, браток. В следующий раз обязательно

позвоню. Обязательно.

Он еще раз зевнул с возрастающим подвыванием, после чего спросил:

– Чего надо?

Вместо ответа я протянул в щель рекламный календарик Транс Инвест Банка. Охранник машинально взял глянцевую бумаженцию, поднес к глазам и на удивление быстро нашел знакомые буквы.

– Служебное удостоверение, «Глобальные Телекоммуникации», техник Сутягин, – прочитал он вслух. Затем посмотрел на бубен, который торчал у меня из-под мышки, на перекинутый через плечо трос, скосился на целлофановый пакет, куда я сунул прикупленные по дороге шесть бутылок пива, вернул мне обманку и запанибратским тоном спросил: – Ну и чего ты, техник Сутягин, тут забыл?

– У меня наряд, – быстро сориентировался я.

Лицо охранника перестало быть каменным и выразило недоумение. Мне пришлось уточнить;

– Наряд на обслуживание антенны. Параболической. Той, что у вас на крыше.

– Дня мало, по ночам работать? – справедливо возмутился он.

– Днем нельзя. Днем трафик обмена плотный, а мне фидер нужно отрубить.

– Фидер?

– Ну да, фидер. Отрублю фидер, буду разъем чистить. Все в соответствии с технологической картой номер восемьдесят три.

Для большой убедительности я показал ему (не выпуская, конечно, из рук) чек, который мне выдала кассирша ночного супермаркета. Мол, смотри, браток, вот она, та самая карта восемьдесят три.

Номер прошел.

Дежурно обронив, что страну, в которой закипает работа с наступлением ночи, по-другому как Страной дураков и назвать нельзя, он все-таки впустил меня в холл. Закрыл дверь на щеколду и повел к дежурке.

– А от лифта? – нагло потребовал я, когда цинично обманутый охранник выдал мне ключи от чердака.

– Даже не думай, – не глядя на меня, отрезал он. – Я не лифтер. В чужое хозяйство не полезу. Права не имею.

Произнес он это твердо. Я бы даже сказал, категорически. Но, приняв от меня через окошко три бутылки темного холодного пива, вдруг осознал, что не тварь он дрожащая, что все-таки право имеет, и ключи от щитовой выдал.

На десятый этаж я добирался как белый человек – на лифте.

Еще во время вечернего разговора с Ашгарром я решил, что буду дожидаться гостя из Запредельного на крыше третьего корпуса, а не второго. Согласно магической науке на втором было бы, конечно, правильнее. Второй расположен прямо на месте Силы, а такое место в Пределах для духа – все равно что для человека пятно света посреди кромешной темноты. Там бы рыскающему по Городу духу легче было бы меня отыскать. Все это так. Но только мне захотелось, чтобы наша встреча произошла на высоте. Высота меня греет. На высоте чувствую себя уверенней. А третий корпус хотя и стоит чуть в стороне от места Силы, зато выше второго на целых шесть этажей. Поэтому мой выбор и пал на него. А что касается духа, то, как поется в известной песне, кто ищет, тот всегда найдет. При правильной постановке дела – даже черную кошку в темной комнате.

Если она, конечно, там есть.

Расположился я на малярной люльке, которая лежала дном вверх в трех метрах от края крыши. Но прежде, разумеется, выложил вокруг нее круг – кинул трос на залитый смолой рубероид. Особо не старался, потому что знал: нет никакого толку в этом магическом защитном знаке при моем полном бессилии. Привычки в этом действе было больше, нежели смысла. Сравнить можно с тем, как пешеход, переходя улицу с односторонним движением, смотрит не только налево, но еще и направо. Пользы никакой. Вреда, впрочем, тоже.

Примостившись на заляпанных фасадной краской досках, я положил бубен рядом с собой и вытащил из кармана спичечный коробок с кулоном. Открыл и – оба-на! – обнаружил, что кулона нет. Паниковать не стал – знал, что так иногда бывает. И что делать – тоже знал: быстро закрыл коробок, перевернул и вновь открыл. Вывернутый наизнанку Лабиринт артачиться не стал, вернул артефакт.

Положив золотой челнок на дно бубна, я откупорил бутылку пива и стал ждать.

Шел второй час, но ночной мрак царил только в узеньких переулках, уползающих от центра к окраинам. Центральные же магистрали города, как и положено, утопали в переливающемся свете фонарей, реклам и автомобильных фар. Машин, разумеется, было значительно меньше, чем днем, зато их скорость увеличилась в разы. Пацаны, кто на дареных, кто на отцовских, а кто и на ворованных тачках, носились по городу в поисках приключений, выжимая из движков все возможное.

Приложившись в очередной раз к бутылке, я вдруг подумал: а почему есть Комитет солдатских матерей и нет Комитета водительских матерей? На придорожных столбах пацанов гибнет не в пример больше, чем от пуль басмачей и кулаков старослужащих, но матери этих смертников не митингуют перед районными отделениями ГИБДД с плакатами «Не пускайте наших сыновей за руль, они еще дети!». Почему так?

Странно все это.

Видит Сила, странно.

Пока я размышлял над противоестественностью социального поведения людей, пиво в бутылке закончилось. Не задумываясь, я открыл вторую. Сделал глоток. Сразу второй. Чуть потерпев, третий. Четвертый… После пятого мне наконец похорошело. Все было по кайфу. Только вот дух мстительный все никак не объявлялся.

– Зачем твои схороненные кости разодрали саван свой? – хлопнув три раза в ладоши, обратился я словами Гамлета к тому, кого ждал. – Зачем гробница, в которой был ты мирно упокоен, разъяв свой тяжкий мраморный оскал, тебя извергла вновь?

И указав рукой на бубен, добавил уже от себя:

– Не для того ли, чтобы забрать вот это? Сдается, да. Ну так, Сила тебя побери, явись и получи.

Тишина была мне ответом.

Я разочарованно хмыкнул, сделал долгий глоток и посмотрел на небо – может, оттуда придет?

Может. Но пока пусто. Даже звезд не видно. Впрочем, когда это в городе были видны звезды? Перекресток Ленина и Маркса в центре областной столицы – это не перекресток проселочных дорог за околицей деревни Верхние Баклуши. Вот там звезд не счесть и все от жира лоснятся. А тут – увы. Ни звездочки на небе. Да и небо – не небо, а какое-то мутно-оранжевое безобразие, по которому елозит луч стробоскопа, установленного на крыше ночного клуба «Стратосфера».

Я сделал еще один глоток и глянул вниз – может, оттуда?