Быть драконом
Шрифт:
Я оценил шутку – в кабинете был только один стул, на нем сидел сам Ащеулов.
– Спасибо, пешком постою, – сказал я. – Давай по делу.
– Ну, по делу так по делу, – согласился он и щелкнул замками лежащего на столе кейса. Достал бумаги, вытащил ручку и предложил: – Подписывайте, Егор Владимирович.
– Скажи сначала, что с девушкой?
– С ней все в порядке.
– Хочу убедиться.
Ащеулов кивнул, и Павел, продолжая держать меня под
– Дай трубу девчонке.
И протянул мобильник мне.
– Лера? – спросил я.
– Шеф, это вы?! – обрадованно воскликнула моя бедовая помощница.
– Нет, это Бэтмен.
– Ха!
– С тобой все в порядке?
– Более-менее.
– Хорошо, что не менее-более. Держись. Я тебя вытащу. Уже вытаскиваю.
– Ага, шеф, давайте. А то мне уже осточертели эти тупые ро…
На этом связь прервалась, я вернул телефон Павлу и, обращаясь к Ащеулову, заявил:
– Сначала девчонка, только потом факсимиле.
Тот неожиданно легко согласился:
– Ради бога.
Слишком легко согласился. Подозрительно легко. Но я раньше времени взрываться не стал, озвучил свой план:
– Сажаете ее в мою машину, она отъезжает к воротам, звонит, и только тогда я подписываю эти ваши чертовы бумажки.
Ащеулов и тут пошел навстречу:
– Нет проблем, Егор Владимирович. – И, глядя мне через плечо, приказал Павлу: – Организуй.
Борец вышел, и мы с господином Ащеуловым остались наедине. Юрист старательно отводил глаза и делал вид, что просматривает экземпляры договора, а я скрашивал ожидание тем, что рассматривал паутину в углу и думал. Сначала о том, что зря вчера юриста не отделал и отпустил ненаказанным. Затем мысль сделала кульбит, и я стал прикидывать, что они дальше предпримут. Интуиция подсказывала, что живым они меня отсюда не отпустят. Прихлопнут. Получат подпись и удавят. Удавили бы и так, да, видимо, решили обезопасить себя от исков возможных наследников. Ну а как только обезопасят, так сразу в бетон закатают. Сначала меня, а потом и Леру. Свидетеля не оставят. Я бы не оставил.
Вернулся Павел минут через пять.
– Готово? – спросил у него Ащеулов.
– Готово, – ответил борец и сунул мне свой телефон.
Не прошло и двух секунд, как раздался звонок.
– Да? – отозвался я.
– Шеф, я на выезде, – сказала Лера. – Жду вас.
– Не глуши двигатель, я скоро.
– Ага, шеф.
– Через шесть минут не появлюсь – вали.
– Но…
– Вали, я сказал. Время пошло.
Вернув трубку
– Все понимаю, одного не понимаю: зачем гранату в офис швырнули?
– Какую гранату? – удивился Ащеулов. Удивился искренне. Похоже, действительно ничего об этом не знал. Похлопал зенками, а когда пробило, обратился к борцу: – Что за самодеятельность, Паша?
Тот, отведя глаза, пробурчал:
– А чего он… Савва вон… на аппарате. Дышит через раз.
– Охренел! – возмутился Ащеулов. – Тюрин узнает – голову оторвет!
Паша стал похож на кутенка, которого тыкают в помеченный им башмак.
– Ладно, хорьки, – сказал я, приближаясь к столу. – Между собой потом разберетесь, а сейчас дело нужно закончить. Давай договор.
– Вот и отлично, – проглотив «хорьков», обрадовался Ащеулов и протянул бумаги. – Подпишите, да разойдемся с миром. И никаких гранат. И никаких фокусов.
– Что, не понравились фокусы? – отвергнув его ручку и вынув собственную, поинтересовался я.
– Да как-то, знаете ли, не очень, – ответил юрист, невольно передернув плечами. – Особенно Савве не понравилось. И Паше, как видите. В цирке фокусником подрабатываете? Или хобби такое?
– Хобби.
– Я так и подумал. Оттого-то, дорогой наш Копперфильд, для сегодняшней встречи другое место выбрал. Правда, удачное место?
– Мне все равно, – заметил я и стал выводить подпись. С ходу не вышло. Слишком сильно нажал на перо, и оно пропахало бумагу.
– В каком смысле «все равно»? – заволновался Ащеулов.
Небезосновательно, надо сказать, заволновался.
– Место действия значения не имеет, – очищая перо от бумажной пульпы, сказал я. – Где бы мы с вами сейчас ни сидели, рукоятка граблей, на которые вы вновь наступили, неумолимо пролетит по заданной траектории.
Ащеулов удивленно вскинул брови:
– Что, и тут буянить надумали?
– А чего тут думать, – усмехнулся я и, пробив ручкой его ладонь насквозь, пригвоздил ее к пыльной столешнице.
Дальнейшее заняло доли секунды.
Ащеулов заорал так, как орет моя соседка тетя Зоя по кличке Контра, когда застревает в лифте, – с надрывом. Чтобы болезный не мучился, я провел общую анестезию: дотянулся через стол кулаком до его подбородка. Юрист дернул головой, обмяк и сел куда-то мимо стула. Куда именно, я рассматривать не стал, мне уже было не до него: стянув с безымянного пальца кольцо Альбины, я сказал волшебное слово «Тонушо» и сунул разбуженный артефакт в рот.
Был я.