Бытовик
Шрифт:
— Они здесь останутся, в конце концов, они же не виноваты, что их начальники — редкостные дебилы…
— Ты пользуешься тем, что я…
— Ты вызови меня на дуэль, я же, только-что, оскорбил тебя и твоего господина! Или ты, боевой маг-огневик, боишься какого-то выродка, что только что закончил бабий факультет? Стыдись, полковник!
— У меня нет оружия…
— Боевой маг –огневик, сам по себе, является оружием. — наставительно напомнил я: — Это изречение на входе в боевой факультет магической академии висит, не помню, правда, кто это сказал. А шпага твоя вон, у твоих ног лежит, поднимай ее и готовься. Как будешь готов к бою, скажи.
Полковник помолчал, морщась, то ли от боли в затекших руках,
На середине барабана второго револьвера магическая защита полковника схлопнулась, огоньки маны на многочисленных, но разномастных колечках и браслетиках погасли. Офицер замер, неотрывно глядя в стволы моего двуствольного монстра. Шпагой полковник даже не пытался воспользоваться — на дистанции в пять метров она безнадежно проигрывала огнестрельному оружию. Внутренние магические каналы полковника потускнели — чтобы создать магический щит запаса манны явно не хватало, а последним файерболлом, максимум, он мог меня обжечь.
— Стреляй, не тяни. — потребовал тот.
— Обязательно выстрелю, но попозже. — пистолет я не опускал: — Сейчас ты вернешься в крепость и скажешь всем, что если до девяти утра крепость не поднимет белый флаг и не сдастся на мою милость, то я приду и убью всех, кто будет находиться за ее стенами, как злостных мятежников и отступников от вассальной клятвы…
— Наш государь — принявший княжество по праву наследия Димитрий Александрович, князь Булатов.
— Ваш Димка просто псих! Другого объяснения его поступкам я дать не могу. — не выдержал и возмущенно фыркнул: — Кто, в здравом уме, запрётся в крепости, при полном отсутствии врагов, да еще начнет обстреливать свой город и убивать своих же подданных, которые пытались вынести с площади тела князя и княгини, его же родителей? Или ваш придурошный правитель хотел, чтобы тела наших родителей гнили, непогребёнными, на рыночной площади, как эти несчастные лошади? Да самые последние бедняки города повели себя как герои, в отличие от вас, трусов и подонков! Они город от степняков отбили, князя и княгиню вытащили и похоронили, как смогли, но предали земле и не подвергли позором, а вы что делали все это время?
— Тебе, при твоем сомнительном происхождении и образовании очень тяжело понять и принять истину… — опасливо поглядывая на револьвер, начал полковник: — По данным разведки, на княжескую карету напали и бросили бомбу колдуны-невидимки из племени гуркхов, что служат британцам в батальоне Насири. Единственным способом укрыться от них — запереть ворота и стрелять на всякий шорох.
И, самое главное, говоря этот бред, полковник, который, как я понимаю, считал себя первостатейным военным специалистом, выглядел совершенно серьезным. Ну вот как таких убивать, если они искренни в своих заблуждениях? Я мог бы долго дискутировать с этим напыщенным индюком, приводить разумные доводы, выстраивать логические цепочки, но не видел в этом смысла — даже самые убойные мои аргументы наткнуться на «убойный» ответ, что я шпак, выблядок, баба и так далее, поэтому даже не заслуживаю,
— Я тебе, полковник, не буду рассказывать, что для того, чтобы устроить покушение на семью правителя, не надо, под покровом невидимости подкрадываться, сквозь толпу людей, к карете, и кидать бомбу. Достаточно было ночью мину заложить, да глиной ее засыпать сверху, и днем взорвать, когда карета поближе подъехала. А вашей разведке надо было не сказочные истории из пальца высасывать, а реально работой заниматься. Ладно, все равно, ты меня не слышишь. Иди в крепость и передай, что тот, кто до девяти утра из крепости не выйдет без оружия, то умрет. Я войду в крепость и убью всех, кого там увижу…
— У нас пушки!
— Да плевать я хотел на ваши пушки. Войду в мертвую, для пушек, зону, взорву брешь в башне, а потом просто перестреляю всех, кого найду в крепости. В меня вчера заряд картечи попал из ваших хваленых пушек, а я, как видишь, живой и здоровый, и количество магической энергии у меня меньше не стало. — я ткнул пальцем в свои камни на кольцах, наполненных внутренним светом магического заряда: — Иди, полковник, не доводи до греха, а то мне тебя так убить хочется, что я просто могу не утерпеть. И еще — не считайте себя самыми умными и не пытайтесь завтра благородно выпустить из крепости женщин, детей и всяких других иждивенцев. Сразу предупреждаю — я с ними возиться не буду. Максимум, что смогу сделать — дать напиться вволю из колонки и вперед, дорога в Империю там, на севере, надо всего лишь пройти под солнцем, всего лишь, тридцать верст.
— Но это же убийство! Женщины и дети не дойдут! — полковник кипел от возмущения.
— Да мне плевать, это ваш выбор. Выходите из крепости со своими семьями и идите вместе с ними в Империю — прекрасно дойдете, понесете запасы и будете охранять детей и женщин в дороге. За два дня дойдете. Все, иди, не задерживаю тебя.
— Да, полковник! — крикнул я в удаляющуюся спину парламентера: — Через двадцать минут я пущу в крепость воду на двадцать минут ровно. Как вы ею распорядитесь — это ваше дело, и это единственная милость, которую я вам всем, придуркам, оказываю. Больше воды не будет. Теперь иди.
Оглядываясь, бывший парламентер, быстро двинулся в сторону воротной башни, где его сразу впустили в ворота, а, после этого, в крепости началась беготня и суета.
Через двадцать минут я открыл задвижки на водопроводной трубе, что шла в крепость и держал ее открытой ровно пятнадцать минут, после чего вновь перекрыл воду, замаскировав люк подземного водовода пылью и мусором. Я не боялся, что защитники крепости найдут это место и обеспечат себя запасами воды. План водовода, с привязкой к улицам и домам, я нашел в кабинете городского управителя, и я сомневаюсь, что такой же план имелся в княжеской цитадели — слишком напыщенны были местные дворяне, чтобы заниматься такими низменными вопросами, и слишком долго Покровск был в полной безопасности, чтобы кто-то из руководства княжества посчитал, что снабжение города водой может повлиять на обороноспособность. Легкие победы не всегда идут на пользу.
Оставив одного из полицейских наблюдать за станом противника, я с пленными пошел осмотреть тела подстреленных членов штурмовой группы. К моему удивлению, один солдат и офицер, молоденький прапорщик, были живы, причем офицер довольно бодро полз в сторону крепости.
Загрузив живых и мертвых сторонников моего брата в телегу, мы двинулись к дому управителя, вернее, теперь моей резиденции.
Не знаю, насколько тут помогла Макоша, но все раненые были живы, правда, не знаю, надолго ли.Возиться с кипячением бинтов я не хотел, поэтому просто надевал лечебный браслет на запястье каждому раненому на десять минут, в порядке очередности, надеясь, что этот артефакт справиться с самыми опасными последствиями ранений.