Бывшие. Я до сих пор люблю тебя

Черничная Даша

— Наверное, ты прав, Герман.

— Что ты ответишь мне, Тамила? — Гера смотрит на меня в ожидании.

Будто реально переживает, что я могу дать отрицательный ответ.

— Конечно, я согласна Герман, — улыбаюсь уголками губ. — Это не из-за ребенка, нет. Я люблю тебя, Титов, и хочу прожить оставшуюся жизнь рядом с тобой.

Герман кивает с серьезным выражением лица, достает кольцо и надевает мне его на палец, целует запястье, поднимается выше. Задирает рукав свитера.

Из-за находящегося рядом

камина становится жарко, поэтому я берусь за края свитера и тяну его наверх. Герман помогает мне избавиться от одежды, затем стягивает с себя свитер. Отворачивается, чтобы бросить его на диван, и мой взгляд цепляется за татуировку.

Она изменилась, и я спешу положить на нее руку.

Рисунок больше не черно-белый.

В окне загорелся желтый свет, а у окна появилась мужская фигура. Невероятная мистика. Дом ожил.

Теперь это не заброшенное жилище, а просто дом, в котором мужчина стоит у окна и ждет тех двоих, которые в его сердце.

— Спасибо, что дождался, — севшим голосом произношу я.

— Что бы ни происходило, я всегда буду ждать тебя, Тами, — Герман кладет мою руку к себе на сердце и целует меня.

Эпилог

Герман

Спешу по коридору больницы.

— Стой! Куда ломанулся-то! — кричит санитарка.

— У меня пакет. Нужно передать роженице, — отвечаю немного нервно.

— Тут всем надо что-то передать роженицам! — недовольно бурчит женщина. — Представь, все бы вот так же ломились в роддом! Антисанитария, уличная грязь. А там детки, которым от роду день!

— Извините. Я думал, можно пройти, — я немного теряюсь от нападок. — А как можно передать?..

— Так через меня и передавай. Вон видишь, — тыкает кривым пальцем в объявление, где черным по белому написано: «Стол для передач».

— Ясно, — ставлю пакет. — Это для Титовой Тамилы Александровны.

— Палата?

— Четыреста вторая.

— Записала. Все. Иди, — безапелляционно командует женщина.

Я остаюсь стоять.

— Когда вы отнесете?

— Как наберется несколько, так и отнесу. — А после неожиданно усмехается. — Ох уж эти папашки, нервничают хуже баб. Да иди ты уже домой. Все будет хорошо. Через часик отнесу твоей жене вещи.

— Спасибо.

Уходить не хочется.

Хочется быть рядом, но нельзя.

Отписываюсь Тамиле о том, что оставил нужный ей пакет, в ответ получаю фотографию сына.

Страшненький, сморщенный и самый любимый. Пишу жене, что люблю больше жизни. Всех. И ее, и наших детей.

Возле тачки я останавливаюсь, приваливаюсь к капоту, смотрю на стены больницы, где лежит моя любимая женщина. Тревожно за нее и сына до одури. Очень хочется поскорее забрать их.

Ремонт в доме давно завершен, отдельная комната ждет Артемку, но пока, конечно, он будет

спать с нами.

Краем глаза замечаю движение и присматриваюсь. Моргаю несколько раз. Точно. Владимир. А с рядом с ним женщина с животом. Он заботливо придерживает ее за поясницу.

Увидев меня, кивает, а после подходит ближе, протягивает руку. Пожимаю ее.

— Привет, Герман.

— Привет, Вов.

— Это Лена, моя жена.

Улыбаемся с женщиной друг другу.

— Тамила родила? — спрашивает у меня.

— Да. Вчера.

— Поздравляю. Все в порядке? — интересуется вежливо, настоящим докторским тоном.

— Да, все хорошо.

— Кто у вас?

— Сын. А вы?.. — киваю на живот женщины.

— А у нас второй скрининг, рожать через три месяца.

— Быстро вы, — улыбаюсь не сдерживаясь. — Поздравляю и вас.

— Спасибо. Привет Тамиле.

— Пока.

Вова со счастливой улыбкой уходит. А я снова убеждаюсь в том, что все правильно. И улыбка на его лице только подтверждает это.

Тамилу и Темку я забираю через два дня.

Встречаем их у роддома большой и шумной компанией. Мои родители и Тамилы и, конечно же, Эми. Она очень ждет брата.

Когда приезжаем домой, я отбираю у Тами сына. Пока она приводит себя в порядок и располагается в спальне, я прохожу по комнатам и рассказываю спящему сыну, где и что у нас находится.

— Ты же знаешь, что он спит и не слышит тебя? — Тамила с нежностью смотрит на нас.

— И что? Пусть привыкает к моему голосу.

— Он уже слышал его. Когда рос в животе, — беззвучно смеется она.

— Я просто надышаться им не могу, — говорю тихо и целую сына в лоб.

* * *

Полгода спустя

— Папа, ты неправильно надеваешь комбинезон! Вот смотри: это сюда, а это сюда.

Вчера Тамила купила новый осенний комбинезон, и я не успел познакомиться с хитрой вещицей, но, слава богу, на помощь пришла Эми.

— Спасибо, дочь, — чмокаю ее в затылок. — Что б я делал без тебя.

Я стараюсь чаще хвалить Эми и показывать ей свою любовь. Она хоть девочка взрослая и понимающая, но все же ребенок, который должен чувствовать, что любовь родителей распространяется не только на малыша.

— Криво-косо бы надел, но пошел гулять, — фыркает Эмилия и застегивает замок на комбинезоне.

Артем кряхтит, нервничает.

— Пап, давай я сама погуляю с ним? — предлагает дочь.

— Ты же с Ирой хотела потусоваться в городе, — удивляюсь я.

— Хотела, не хотела. Мало ли, — ведет плечом. — Тебе помощь нужна?

— Эмилия, твоя помощь для нас с мамой очень ценна, но родители мы. А ты подросток. Ты и так нам здорово помогаешь. Так что теперь, в свой выходной, иди и гуляй с подругами. Отрывайся, веселись.