Бывший муж. Я к тебе не вернусь
Шрифт:
Он счастлив…именно сейчас. Весь светится…
— Не хочу ни стейки, ни еще что-нибудь. И ресторанное не хочу. Макароны с сыром — это да. Сделаешь?
Конечно, он не знает, что я вкладываю в это блюдо теперь. Я ему не рассказала, как ночью на кухне Егор завуалировал меня в эти самые макароны и открыл мне глаза. Как именно с этих макарон с сыром начался мой путь по возвращении себя и избавлению от всех глупых страхов…но…он говорит это. Именно это! И просит именно это блюдо! Пока солнце играет в его глазах солнечными зайчиками…
Разве
— Я люблю тебя, — шепчу, Ян хмурится.
— Что?
— Я люблю тебя, но если ты еще хотя бы раз…только посмей! Ян! Я серьезно! Я готова простить один косяк за двадцать лет, но…больше не прощу. Никогда. Если хотя бы…
— Я никогда тебя больше не потеряю, — уверенно перебивает он, а потом подтягивает ближе и кладет руку на щеку, — Вздумаешь снова прятаться за ледяную стену? Разобью ее нахрен, услышала меня? Но я тебя не потеряю.
— Все дело в родителях, — шепчу, он хмурится сильнее.
— Не понял.
— В моих родителях, Ян. Когда они умерли, мне стало страшно, что я осталась одна.
— Ты никогда не была бы одна…
— Я знаю, но… — тихо всхлипываю, а потом как ребенок вытираю слезы, но всхлипываю еще раз, — Все вокруг друг другу изменяют. Мужья бросают своих жен, с которыми прожили миллион лет, ради каких-то шлюх! А потом Лара и Дима…ты помнишь, как это было кошмарно, Ян? Ты помнишь? Он же…
— Тшш…
Ян обнимает меня сильнее, а я уже не могу. Утыкаюсь ему в грудь и плачу, не сдерживая себя никакими рамками приличий…
— Я так боялась, что ты от меня уйдешь, что стала выполнять все заветы твоей матери, как умалишенная! Я так боялась, что если не буду идеальной, то ты однажды посмотришь на меня и подумаешь: зачем мне такая? Она вечно меня позорит и…и ей недовольны мои партнеры и…
— Насрать мне на них, — рычит он, но это меня успокаивает слабо.
Я мотаю головой и продолжаю.
— Ну, да. Поначалу тебе было бы насрать, но потом…
Ян решительно отрывает меня от своей груди и заставляет посмотреть себе в глаза.
— Ты — моя любимая женщина, Полина. Ты — мать моих детей. Ты — мой самый близкий и дорогой человек. Ты — мой лучший друг. Ты — мой мир. Ты думаешь, что кто-то посмел бы мне сказать, что мой мир «недотягивает»?
Всхлипываю и мотаю головой.
— Н-нет…
— Разве я давал тебе поводы думать иначе?
— Нет, но…
— А Дима? Он — ублюдок. Я тоже, но я бы не смог так поступить. Не смог бы, клянусь…
— Я тебе верю…
— И я всегда бы выбрал тебя, Поля. Среди тысячи самых красивых женщин, ты для меня самых яркий бриллиант. Сейчас? Потом? Это неважно. Даже когда пройдет много-много лет, ничего не изменится. Я точно это знаю.
— Кажется, я тоже…— слабо улыбаюсь и добавляю, — Ты ведь выбрал из всего многообразия еды — мои макароны с сыром…
Ян не понимает этой странной аналогии, но он видит улыбку на моем лице и кивает, а потом притягивает
— И я всегда буду выбирать макароны с сыром, любимая.
«Надеюсь, что у меня получилось»
Вита
Я просыпаюсь от какого-то шума в прихожей. Полину не жду. Хоть она и отрицает, но я, конечно же, знаю, что моя дорогая сестра опять сбежала к своему Титову.
Закатываю глаза с легкой улыбкой.
Немного забавно это, конечно. Как их так перевернуло, что в почти сорок они взяли и вернулись в юность. Может быть, сказывается, что в свое время они не догуляли? Ай, какая разница. Поля улыбается. Она расцвела. Я не про красоту говорю, кстати. Моя сестра не изменилась ни на йоту, может быть, если только совсем чуть-чуть. Она так же прекрасна, как была когда-то, и какой всегда будет.
Я говорю про ее глаза, которые стали гореть еще ярче. Про свежий румянец на щеках. Про заливистый смех, который наконец-то вернулся, чтобы снова греть мое сердце, которое с каждым ударом отражается глубокой болью…
Нет, только не сейчас! Не думай об этом, Вита! У тебя есть проблемы поважнее. Кто-то забрался в нашу квартиру!
Медленно встаю, беру со стола декоративную штучку, которая напоминает шар, а потом крадусь до прихожей. На секунду в голове возникает шальная мысль, что то, о чем я себе запрещаю думать, как раз и нагрянуло…ну, нежданно-негаданно так сказать. Может быть, если я использую шар по прямому (в моих руках) назначению, мне станет легче?
— Ха!
Выскакиваю из-за угла, готовясь запульнуть свою бомбу, но тут же застываю.
— Черт возьми! — через мгновение рычу, опускаю руки, а потом рычу еще раз, запрокинув голову назад, — Ну вы…блин! Даете! Охренели?!
Мои племянники так и стоят в позах, в которых я их застукала. Егор, снимая рюкзак с плеча, а Тим с одним кедом в руках. А потом они начинают ржать…
Сволочи!
— Мы, вообще-то, домой приехали, Вита! И тебе привет!
Орава кидается на меня с обнимашками, а мне только и остается что закатывать глаза. Сбежать — без вариантов. Они когда шибздиками были — не сбежишь, а теперь? Вон какие! Лбы здоровые! Высоченные, как их папаша, а еще накаченные и…увы и ах, молодые. А я уже нет.
Принимаю их радости и почести с отвагой. Что поделать? Такова моя нелегкая роль любящей тетушки…
— Вы должны были прилететь через три дня! — по очереди шлепаю их по рукам, но сама улыбаюсь.
Я серьезно очень люблю своих племянников. Они хорошие дети. Мне горько признавать, но Ян постарался на славу. Полина тоже, но все-таки больше Ян. Ни для кого не секрет, что парни часто перенимают привычки от отцов, да и слушаются больше пап, чем мам. В их семье так и было. Ян им многое дал, и да, мне горько. Но так. В шутку и по старой привычке…