Cap ou pas cap?

asti martini

— Ту самую пасту, которую ты тогда назвал… ах, да, «червяки, копошащиеся в блевотине»?

Занзас величественно кивнул.

— И лазанью…

— Ту самую, похожую на кишки чупакабры.

Цуна моргнула и еще раз уточнила:

— По праздникам.

Глава Варии повел плечами.

— В жизни не пробовал более восхитительной гадости.

Цуна смущенно заулыбалась, потирая ладонью шею.

— Приятно, черт возьми, — она встретилась взглядом с Занзасом и впервые за время их знакомства подумала, что возможно он не такой

уж страшный. — Согласна. Вносите.

Женская половина собравшихся в комнате видеонаблюдения выдала дружное умиленное «О-о-о».

Рокка пометил что-то в черновике контракта.

— Есть ли у сторон возражения относительно невмешательства супруга в деятельность подконтрольных организаций?

Цуна пожала плечами:

— Мне нет дела до того, как Вария зарабатывает на стороне, пока они не делают этого на территории Вонголы и выполняют наши заказы. Занзас? Есть возражения?

— Этот пункт препятствует заключению контрактов с Вонголой на, скажем, совместный трафик? — глава Варии лениво почесывал однодневную щетину на подбородке

— Думаю, в таком случае мы договоримся, — Цуна спокойно улыбнулась.

Юрист уточнил еще несколько деталей относительно невмешательства в дела друг друга, затем они обсудили соглашение о взаимопомощи, права на имущество и его раздел в случае развода, и уже ближе к окончанию обсуждения Рокка вопиюще обыденным тоном поинтересовался:

— У сторон есть требования относительно предполагаемого количества половых актов в неделю? Месяц?

Цуна удивленно моргнула. …А слона-то я и не приметил. Ну да, для того чтобы завести детей нужно заниматься сексом.

А в данном случае, в обозримой перспективе перед Вонголой Дечимо замаячил секс с Занзасом. Спокойно, Цуна, спокойно. На чокнутого извращенца вариец вроде бы не похож, а в остальном… Вроде бы Бьянки с ним как-то раз переспала, можно выспросить у нее подробности. Кто предупрежден, тот вооружен. Ай, черт, как неловко-то, все-таки, обсуждать такие вопросы с посторонним человеком, да еще и в присутствии отцовского зама!

— Я… думаю, с этим вопросом лучше обратиться к синьору Занзасу, — проговорила Цуна, невольно пряча глаза и потирая пальцами висок.

Только бы не покраснеть, это будет уже совсем несолидно.

— Ебаный ж в рот, кто вообще пишет про это в контрактах?

— Отлично, пожеланий нет.

Цуна тем временем быстро набирала сообщение для Бьянки, которая, к ее несчастью, как раз сидела в веселой компании в вотчине Спаннера. Ответ на вопрос «как тебе Занзас в постели» сочиняла чуть ли не вся Вария с неизменным ржачем, пошляцкими комментариями и закидыванием друг друга попкорном.

— …Это был один из самых странных разговоров в моей жизни, — помешивая ложечкой свежий кофе и пытаясь (безуспешно) отыскать в ящике только вчера спрятанный пузырек с таблетками, сказала Цуна, когда синьор Рокка в сопровождении Орегано удалился.

Им

с Занзасом еще оставалось разобраться с контрактами на поставку марокканского гашиша, который в накладных цинично именовался лечебным японским чаем.

Занзас фыркнул и пересел в кресло напротив Цуны, доставая из внутреннего кармана фляжку со своим любимым виски. Девушка понимающе толкнула ему через стол стакан. В ответ она получила папку с контрактами.

— Не поверишь, в моей тоже. Кстати, видел тебя позавчера на трассе — у тебя в багажнике труп был, что ты так спешила?

— Почти. Помнишь нового начальника таможни?

— Смутно.

— Он себе цену набивал, так что мне пришлось его похитить из его собственного кабинета и сделать предложение, от которого он не смог отказаться.

— Акулы или лес?

— Лес и Мукуро.

Занзас усмехнулся, представив, что пришлось пережить жадному таможеннику. Лес на окраине Палермо, пламя преисподней под ногами, и исчадие ада в лице Савады, пришедшее по его душу. Бр-р.

Короткая трель телефона сообщила о том, что Бьянки наконец-то ответила на компрометирующий вопрос, и Цуна, не ожидая подвоха, открыла текст сообщения.

Занзас наблюдал за тем, как дама его сердца краснеет, бледнеет, снова краснеет, а на ее лице сменяются выражения от дичайшего смущения до «фу, какая гадость» и гадал, что же ей такое прислали. Наконец она откинула от себя телефон и отпила кофе. Примерно полчашки.

Ее лицу, по которому только полминуты назад можно было прочесть все, вернулось выражение вежливой доброжелательности.

— Суки. Тебя не затруднит приложить твоих мальчиков чем-нибудь? Почему-то я уверена, что это, с позволения сказать, творчество — их рук дело.

Цуна подтолкнула телефон в сторону Занзаса и «творческие натуры», сочинившие послание, резко прекратили веселиться.

— Босс будет очень зол, — протянул Сквало. — Пора валить.

Луссурия был настроен чуть более оптимистично.

— Да ладно, мы же ему польстили…

Маньякам, некрофилам, троллям и хулиганам очень повезло: Занзаса в первую очередь заинтересовало не их творчество, а…

— Ты спрашивала у Скорпиона…

— Да.

— Же-енщина, единственное, что тебе следует знать, — при виде этой самодовольной паскудной улыбочки, Цуне захотелось достать перчатки, — кто бы ни трахал тебя до этого, я все равно буду лучше.

— Окстись, Занзас, я девственница, — бросила она, доставая из папки первый лист.

Пам-пам-пам. Дурацкое слово «девственница» отдавалось в ушах и билось в висках, словно шарик для пинг-понга. С одной стороны можно было радоваться и вопить «моё!», но с другой…

— Ты?! В двадцать два года?!

— Я тебя умоляю. Ты видел мою грудь? Точнее, ее отсутствие? Я даже целовалась только с Реборном, щечка к щечке, в день выпуска, — Цуна нахмурилась и что-то подчеркнула карандашом в тексте контракта.