Capabilities
Шрифт:
– Ааа, Эмили… – ее босс оторвался от бумаг и вперил в нее маленькие бычьи глазки. В одном Эмили была уверена – этот человек ее не хотел. И это, черт возьми, просто прекрасно. – Ты опоздала.
– Да, сэр… Извините, – уместно было бы сказать, что это больше не повторится, но она не смогла этого выдавить.
– Ну ладно… у тебя сегодня много работы. Колин заболел, а сегодня нужно непременно доставить бумаги его клиенту. Я бы отправил других, но… все заняты.
Эмили едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Заняты, как же… может, в других конторах и дерутся за клиентов, но тут, в «Элдридж Ло», никто не хотел делать чужую работу. Никому нет дела до того, что это не Колин может потерять клиента, а вся компания.
– Ну, и помимо этого твоя обычная корреспонденция…
Обычно Эмили не направляли к клиентам. Курьеру в «Элдридж Ло» полагалось возить счета и квитанции, причем нередко личные. К клиентам каждый юрист ездил сам, и лишь изредка, если уж совсем не успевал, мог поручить Эмили, но все старались этого избегать.
– Ах, да… и еще тебе нужно пройти диспансеризацию. Это нужно сделать…
– Простите, что? – Эмили с усилием вынырнула из сонного оцепенения. – Диспансеризация? Это еще зачем?
– Мы все ее прошли, это… эээ… новое корпоративное требование, – под скептическим взглядом Эмили ее босс чуть смешался, но тем не менее продолжил. – Ты ведь знаешь про реформу здравоохранения? Ту, что проводит Форестер Мед?
– Да, но… насколько я знаю, это вроде необязательно.
– Ну, в общем, да, однако… все крупные компании сейчас проходят диспансеризацию и получают электронные медкарты. «Нортон», «Сандей» и другие… еще немного, это станет негласным обязательным требованием в нашей среде. И тогда все побегут, и очереди можно будет ждать годами, Форестер Мед ведь не резиновая… В общем, я решил сделать все сейчас. А ты штатный сотрудник, так что… Да и разве не здорово, что ты сможешь поучаствовать в диспансеризации сейчас, за счет компании? Частным лицам это пока обходится недешево, знаешь ли…
– Ладно… но почему именно сегодня?
– На компанию выделяют несколько дней, сегодня наш последний… вот, возьми документы, можешь подойти в любой центр. Только сначала к клиенту Колина.
– Понятно, – Эмили взяла конверты с бумагами и счетами, запихнула все в свою сумку и, попрощавшись, вышла.
Реформа здравоохранения, которую проводила «дочка» Форестер Групп совместно с министерством здравоохранения, по мнению Эмили была никакой не реформой, а самым обычным апгрейдом. По сути ничего не менялось за исключением того, что на каждого человека заводилась электронная медкарта, которая становилась доступна во всей сети общественных больниц. А для частных клиник Форестер Мед придумала хитрую систему лицензирования, по которой каждая из них могла приобрести доступ к хранилищу медкарт и таким образом иметь полную картину состояния здоровья каждого своего пациента. Если же клиника не приобретала лицензию, то по-прежнему могла работать, но вынуждена была либо все выяснять сначала самостоятельно, либо направлять клиента на повторные обследования, от чего многие наверняка стали бы отказываться. Лично Эмили не понимала, какой толк в этом лицензировании, если большинство клиник как раз и зарабатывали на этих бесконечных дублирующих друг друга анализах, но в правительстве видимо считали иначе. Программа электронных медкарт должна была в первую очередь каким-то хитрым образом поддержать государственную медицину, а также давала дополнительный источник дохода в виде лицензирования. У реформы были и противники, и защитники. Кто-то утверждал, что подобное хранение информации делает людей уязвимыми, кто-то кричал про сохранность персональных данных, кто-то вообще обвинял Форестер Мед (да и Групп тоже) в пропаганде какого-то там тоталитаризма. Сторонники воодушевленно вещали об огромном количестве доступных данных, которые смогут быть использованы для исследований в медицинских сферах. Подумайте, говорили они, мы сможем выявлять тенденции, анализировать тренды, оперативно узнавать об эпидемиях и все это в масштабах страны! Эмили было все равно. Она не видела ни плюсов, ни минусов, и сама бы, наверное, никогда не дошла до диспансеризации. Но мотивы босса были в общем-то понятны. «Элдридж Ло» пользовалась двоякой славой в юридических кругах. С одной стороны у нее было несколько довольно крупных клиентов (вот, например, тот же Колинов, финансовый директор «Арко», крупнейшей страховой компании в стране) и она их не подводила. Но с другой пользовалась репутацией конторы, к которой можно обратиться в щекотливых вопросах. А это далеко не та репутация, с которой входят в высший свет. Впрочем, босса Эмили устроила бы и подпольная слава, но он никак не мог ее добиться. Так они все и балансировали на грани закона, что позволяло получать доход, но не более. С помощью диспансеризации босс надеялся выделиться, козырнуть, напомнить о себе, и Эмили его не винила. Каждый крутится как может. В конце концов, пройти врачей и правда не так уж плохо, вот только бы не сегодня… Решив подумать об этом позже, она устремилась на запад, в центральный офис «Арко».
На активных экранах в подземке крутили те же новости, что и в офисе, и Эмили старалась не смотреть на них. Вместо этого она уставилась во тьму туннеля за стеклянной дверью и задумалась о прошедшей ночи. В самом деле, что сложного позвонить Нилу? Но Эмили просто не могла себя заставить. Она чувствовала себя виноватой, и оттого злилась на Нила. Она терпеть не могла чувствовать себя виноватой, тем более перед Нилом, в котором духу-то было, откровенно скажем, не больше, чем в коале. Да и не упрекал он ее никогда и ни в чем, искренне радовался, когда она приходила, и умудрялся мастерски делать вид, что не замечает измен. Или и вправду не замечал? Но в это Эмили не верилось. Оттого она и злилась, ибо не понимала такой кротости. Именно такое поведение вселяло в нее вину. Короче говоря, звонить Нилу пока было совершенно невозможно. Но что же все-таки произошло? Может, Дотт права, и это новая дурь? Кто-то из паркурщиков вполне мог разжиться… Но почему тогда она не помнит, как ей ее предлагали? Почему такая избирательная амнезия?
Погрузившись в размышления, Эмили едва не проехала свою остановку. Вскочив в последний момент, она устремилась к лестнице. Хотя час пик еще не наступил, вокруг
– Вам на одиннадцатый этаж. Кабинет мистера Олкотта в конце коридора.
Все еще недоумевая, Эмили невнятно поблагодарила девушку, взяла пропуск и прошла мимо охранника к лифтам. Тот даже и ухом не повел. У лифта толпились сотрудники, но они уже не обратили на Эмили никакого внимания. Правильно, это не их работа, у них своих забот хватает. Кто привел клиента пожирнее, кто займет место Джил из кадров, кто где обедает… Эмили стояла в этой толпе и не понимала, что именно чувствует. Несколько лет назад именно так выглядела работа ее мечты. Стабильное место, коллеги, шикарный офис и весьма приличные деньги. Потом она познакомилась с людьми творчества и решила, что это ей подходит больше. Быть свободным художником, жить и работать в своем графике, поражать талантом. Но жизнь быстро развеяла лишнюю романтику вокруг этого образа. Во-первых, у Эмили не нашлось никакого мало-мальски прибыльного таланта. Во-вторых, оказалось, что художники вкалывают не меньше своих офисных коллег, и свой график по большей части означает семнадцать-двадцать часов в сутки. И все это при совершенно нестабильном доходе. В итоге Эмили до сих пор не понимала толком, чего хочет, но всякий раз нахождение среди тех, кто воплотил ту или иную схему в жизнь, доставляло ей неудобство.
Между тем лифт наконец приехал, и Эмили втиснулась в него, прижатая к зеркальной стене мужчиной в деловом костюме. Мужчина поглядывал на нее с интересом и совершенно не обращал внимания на ответный суровый взгляд. Когда Эмили выходила на одиннадцатом, он попытался хватить ее за ягодицу, но она это предвидела и ловко увернулась. Двери лифта закрывались под смех его коллег. Эмили же достала из сумки нужный пакет и пошла по коридору в поисках кабинета Олкотта. Тот нашелся, как и сказала секретарша на входе, в самом конце. Эмили толкнула дверь и оказалась в небольшой приемной. Впрочем, в сравнении с кабинетом ее босса она была более чем приличной, да и обставлена не в пример лучше. Вот только в приемной никого не оказалось. Эмили немного растерянно огляделась, заметила небольшой диванчик и уже собралась усесться на него, но остановилась. Кончено, врываться напрямую к финансовому директору «Арко» не очень хорошо, и босс бы наверняка не одобрил, но ей нужно сегодня еще успеть в кучу мест и совершенно нет времени ждать его секретаршу. К тому же Колин оставил распоряжение передать бумаги лично в руки Джеймсу Олкотту, так что с ним все равно придется увидеться. Эмили подошла к его двери и негромко постучала. Ответа не последовало, и она постучала еще раз, посильнее. И вот теперь отчетливо услышала из-за двери нетерпеливое «да!», после чего с чистой совестью толкнула дверь. Та разумеется открылась, и Эмили второй раз за день ошеломленно замерла на пороге, не в силах оторвать глаз от любопытного зрелища. Ну что ж, теперь по крайней мере понятно, где секретарша, подумалось ей, и она едва не хихикнула. В целом, смотреть было особенно не на что, учитывая, что прямо напротив двери располагался голый зад Олкотта. И несмотря на всю его внушительность, вид стареющего бизнесмена со спущенными штанами вызвал у Эмили почти непреодолимое желание расхохотаться.
– Чт… Какого черта?! – взревел Олкотт, как-то позабыв о конспирации и щекотливости своего положения. – Что вы здесь делаете?!
– Прощу прощения, я… – Эмили кое-как справилась с собой и отвела глаза. – Я курьер из «Элдридж Ло», вместо Колина…
– Как вы вошли?! – мужчина смотрел на нее вполоборота, не решаясь отстраниться от секретарши. Очевидно, он считал, что вид его голого зада менее компрометирующий, чем тот, что открылся бы, обернись он сейчас.
– Эм… дверь была открыта. Я постучала и мне показалось, я слышала…
– Но я закрывала дверь! – визгливо вскрикнула секретарша. Именно ее голос окончательно привел Эмили в чувство.
– Еще раз извините, сэр. Я принесла вам документы, я оставлю их на столе в приемной. Извините… всего доброго! – с этими словами Эмили проворно закрыла дверь, швырнула конверт на стол секретарши и, развернувшись, бегом бросилась прочь. Она сбежала по лестнице до самого первого этажа, наплевав на лифт. Только у входа в холл притормозила, осознав, как будет выглядеть в глазах охраны. Кое-как восстановив дыхание, она вышла из двери, ведущей на лестницу, подошла к стойке, мысленно готовясь к тому, что ее задержат, отдала девушке пропуск и пошла к выходу из здания. Ее никто не задержал.