Царь мира сего, или Битва пророков продолжается

Тырданов Иван

Пока Палмер возился с канатами, Ларош в летной форме торжественно сошел по трапу в объятия мистера Коэна. Беловский, отдавая честь, спустился чуть сзади командира и замер в двух шагах. Вооруженные боевики, большинство из которых были черными, стояли поодаль и тоже изображали что-то вроде почетного караула. Когда радость встречи достигла своей наивысшей точки, и руки мистера Коэна в объятиях сомкнулись на спине Бизона, радушный владелец яхты «Наяда» и несметных сокровищ на ее борту неожиданно почувствовал холод пистолетного ствола у себя под подбородком.

Удивлению его не было предела. Он даже сначала

не понял в чем дело и не поверил собственным ощущениям, пока не услышал слова широко улыбающегося белоснежной американской улыбкой Лароша:

– Мистер Коэн, разрешите пригласить вас на борт. И велите своим гориллам опустить стволы, если не хотите, чтобы ваш язык вылетел из темечка.

– Не стрелять! Не стрелять! – завизжал Коэн.

Боевики растерялись, наставив все имеющиеся у них оружие на обнимающегося с Коэном Лароша. Беловский на всякий случай тоже ткнул свой пистолет в удивленные складки на лбу бизнесмена, как бы давая понять, что при любом раскладе ему не выжить.

Видимо, это тоже прекрасно понимал догадливый миллиардер, поэтому он продолжал кричать:

– Не стрелять! Никому не стрелять!

В это время Палмер вышел на палубу с гранатометом на плече и направил его в сторону боевиков. А над всей этой картиной беспомощно кружились вертолеты с орущими чего-то по радио чернокожими пилотами.

Ларош с Беловским, бережно ведя Коэна, не торопясь, вернулись по трапу на яхту и скрылись в рубке. Палмер деловито отмотал швартовы, сбросил их в воду, показал черным боевикам неприличный жест и тоже ушел в рубку. После чего яхта отошла от причала и стала разворачиваться носом к выходу из бухты. Но там стоял корвет с направленными на «Наяду» орудиями. Тем не менее, яхта плавно прошла в нескольких метрах от него, предоставив изумленным морякам созерцать бледное лицо своего босса, с пистолетом у виска, специально для этого выставленное в окно ее рубки.

Очень скоро вся бухта вскипела от десятков больших и малых лодок, катеров и шхун, на бортах которых находилось множество вооруженных людей. Все они пребывали в состоянии крайнего возбуждения, неистово размахивали оружием и выкрикивали какие-то угрозы. Множество самых разнообразных посудин неотрывно следовали за яхтой, мельтеша перед ней и перед развернувшимся и догнавшим яхту корветом.

Но вот над бухтой из усилителей «Наяды», перекрикивая рев сотен подвесных моторов и стационарных двигателей, раздался голос мистера Коэна: «Выпустить яхту из бухты и не подходить к ней ближе, чем на милю! Она встанет на дальнем рейде!»

Шумное сопровождение, посылая проклятия, и почему-то норовя подойти ближе к яхте и чем-нибудь по ней постучать, неохотно отстало. Вертолеты тоже улетели, видимо на заправку. Ставшая уже родным и уютным домом «Наяда» плавно прошла мимо Фритауна и встала на якорь в двух милях от берега. Палмера поставили на пост наблюдения, а Ларош с Майклом спустили мистера Коэна в бар, чтобы поговорить с ним в непринужденной обстановке.

Упав на диван, пленник первым делом спросил:

– Что вы хотите?

– Мы хотим задать вам некоторые вопросы, от ответов на которые зависит ваша жизнь.

– Задавайте, но прежде я попрошу вас задуматься над тем фактом, что Америка и Европа на ближайшие десятилетия вышли из строя. Осталась Россия,

Китай и Азия. Как в этих местах будет складываться дальнейшая ситуация, сможет ли там существовать цивилизованный человек – большой вопрос. Остается Африка, где я могу стать полноправным лидером и создать здесь новую цивилизацию. Скоро сюда хлынут миллиарды европейцев и американцев, и в считанные годы черный континент станет новой Америкой! Поэтому, от нашего разговора зависит не только моя жизнь, но и ваша дальнейшая судьба. Предваряя ваши вопросы, хочется сразу сказать, что я восхищен вашей решительностью, нестандартностью и, несмотря ни на что, мечтал бы о сотрудничестве с такими людьми, как вы. Я – деловой человек, господа. Я легко могу забыть любые неприятности ради дела. Для построения Новой Америки здесь, мне нужны супермены, в качестве министров и губернаторов. И мне кажется, что я уже их нашел, – широко улыбнулся он.

Бизон с Майклом многозначительно переглянулись. Коэн отнес это к впечатлению от своей речи, поэтому заметно воодушевился. Он почувствовал себя хозяином положения и по своей многолетней привычке опытного бизнесмена перешел в наступление, чтобы закрепить успех.

– Господа, позвольте угостить вас, наконец, как хозяину этого замечательного судна. Кстати, как вам путешествие? Что будем пить? Или сначала ваши вопросы? Как вам угодно!

– Да, в общем-то, на многие вопросы вы уже ответили… – сурово процедил Бизон, сжимая рукоять пистолета.

Майкл достал найденный в трюме пульт и молча положил его на стол, наблюдая за реакцией отца основателя Новой Америки. Но Коэн посмотрел на прибор, взял его в руки, абсолютно спокойно покрутил его и продолжил как небывало:

– Я и так догадался, что вы ознакомились с содержимым трюма. Могли бы и не показывать мне это, – и он небрежно швырнул пульт на стол. – Я уже подумал о камнях. Дело в том, что сейчас они никому не нужны. Если хотите, можете забрать их все. В ближайшие годы будут цениться товары практичные, а все эти побрякушки будут продавать на вес за хлеб и сахар.

– Почему же вы так стремились их заполучить? – спросил Майкл.

– Я практичный человек. Через несколько лет мир стабилизируется, опять сойдет с ума, и за каждый камень, который нищий негр откопал в грязи Сьерра-Леоне, опять будут платить составами продовольствия. Это произойдет тогда, когда мы с вами восстановим эквивалентную экономику, где ценность любого товара будет зависеть не от его необходимости, а от нашего с вами таланта убеждать людей в его ценности. Впрочем, люди и сами с превеликим удовольствием верят в то, что их безделушка, которую они купили за доллар, на самом деле стоит два доллара. Их не нужно в этом долго убеждать. Поэтому я не спешу расстаться с тем гравием, который вы нашли в трюме.

Бизон сидел с каменным лицом и скрипел зубами. Он делал над собой усилия, чтобы не размозжить рукоятью пистолета череп этого самоуверенного и циничного толстяка, столь беззаботно и вальяжно, как будто где-нибудь в кулуарах экономического саммита, заливавшего о своих великих планах.

– И ты, подлая свинья, ради этого уничтожил миллиарды людей?! – схватив его за шкирку и вмяв ствол пистолета так глубоко в пухлую щеку бизнесмена, что тот открыл от боли рот, захрипел побагровевший Ларош.