Царь нигилистов
Шрифт:
Инфузории под микроскопом действительно сошли с ума и задвигались неадекватно быстро.
Пару минут они с Никсой наблюдали за сумасшедшими туфельками и «бокальчиками», сорвавшимися со своих ножек.
— А если добавить спирта? — спросил Саша.
Склифосовский бестрепетно скормил им еще одну каплю.
Инфузории затормозили, остановились и стали одна за другой выпускать внутренности.
— Вот это да! — сказал Саша. — Никса, ты посмотри на это!
Никса приник
— Это разрушение клеточной стенки? — поинтересовался Саша.
Николай Васильевич тоже посмотрел в микроскоп.
— Видимо, да, — сказал он.
— Супер! — восхитился Саша. — Никса, когда я раскручу тебя на антиалкогольную кампанию, мы сделаем такой плакат. В левой части: «Это трезвая инфузория-туфелька, живая и веселая». А в правой: «А это мертвая инфузория-туфелька, с вывалившимися кишками, после воздействия спирта».
— Для этого им надо сначала объяснить, что такое инфузория-туфелька, — заметил Никса.
— Естественно. Для этого и нужна всеобщая грамотность населения, чтобы пропагандистские кампании заходили… то есть были результативны.
— Можно я это зарисую? — спросил Склифосовский.
— Мертвую туфельку? Давайте.
Для испытания хлорной извести пришлось вымыть предметное стекло и капнуть на него новую порцию воды с инфузориями. Склифосовский открыл бутылку с раствором, и в воздухе резко запахло хлоркой.
Так вот что такое «раствор хлорной извести»!
От хлорки все обитатели капли мерли просто сразу и без предварительного бешенства, словно взрываясь изнутри и оставляя после себя полупрозрачные лужицы.
— Вот почему надо мыть руки раствором хлорной извести, — заметил Саша, пока Склифосовский зарисовывал результат.
— Может быть, — задумчиво проговорил Николай Васильевич.
— Ну, что ж, — сказал Саша. — Давайте вымоем руки раствором хлорной извести и займемся моей кровью.
— Может быть, лучше моей? — предложил Склифосовский.
— Нет, — возразил Саша. — Моя должна иметь более интенсивный ультрамариновый оттенок. Интересно же!
— Может быть, вам не надо обрабатывать руки? — спросил Николай Васильевич. — Это очень едкое вещество.
— Надо, — сказал Саша. — А потом ваш брат эскулап будет протестовать против мытья рук этой гадостью, а я даже не буду понимать, почему. Марля у вас есть?
— Немного.
— Выньте из портфеля. А то мы сейчас вымоем руки этой дрянью, а потом вы полезете в портфель. И неизвестно, зачем мыли.
Николай Васильевич вынул марлю и открыл коробочку с медицинскими инструментами. Положил марлю на крышку.
— А зачем марля? — спросил он. — Я взял на всякий случай…
— Вы ее прокипятили? — поинтересовался Саша.
— Нет, —
— Ладно, — вздохнул Саша. — Спирт есть. Нарежьте несколько квадратиков примерно пять на пять сантиметров.
— Вы пользуетесь метрической системой? — с некоторым удивлением спросил Склифосовский.
— Иногда. Ну, дюйм на дюйм.
Марля была разрезана на кусочки раза в два мельче, чем ожидал Саша, но не суть.
Вымыли хлорной известью предметное стекло и руки. Ладони слегка защипало.
— Мда, — сказал Саша. — А резиновых перчаток нет?
— Нет, — сказал Склифосовский. — Я читал, что некоторые хирурги раньше использовали перчатки из бычьего пузыря.
— Понятно, — сказал Саша. — Ну, давайте, извлекайте мою голубую кровь. Ланцет прокипятили?
— Да, конечно, — кивнул Николай Васильевич. — В кастрюле под крышкой.
Саша взял кусочек марли и смочил его в спирте. Приложил к безымянному пальцу на левой руке.
— После хлорки это наверняка лишнее, — заметил он. — Но потом сделайте обязательно. Другим кусочком.
— Щипать будет, — предупредил Склифосовский.
— Ну и что? — спросил Саша.
Николай Васильевич взял ланцет и проколол ученику кожу.
Саша слегка поморщился. На подушечке пальца набухала багровая капля.
— Измена! — воскликнул Саша. — Наверняка Екатерина Алексеевна согрешила с Григорием Орловым. Все! Никаких сомнений.
— Я тебе сейчас подзатыльник дам! — сказал Никса.
— Вот! — возразил Саша. — Не хотим мы видеть никаких объективных научных доказательств.
Красная капля перекочевала на предметное стекло, а Склифосовский дисциплинированно приложил к ранке марлю, пропитанную спиртом.
— Ваше Высочество, а вы уверены, что это вы должны мне платить за уроки? — задумчиво спросил Склифосовский. — А не я вам?
— Уверен. Я даже не знаю, как ее окрашивать. И надо ли.
— Пока нет.
И Саша с Никсой полюбовались Сашиными красными кровяными клетками.
— Эритроциты? — спросил Саша.
— Да, — кивнул Николай Васильевич.
— А лейкоциты можно увидеть?
— Если подкрасить. Они почти прозрачные.
Склифосовский добавил синего красителя, и ученики увидели лейкоциты, которые, впрочем, мало отличались от эритроцитов.
— Это они жрут микробы? — поинтересовался Саша.
— Жрут микробы? — переспросил Склифосовский.
— Или лимфоциты? — смутился Саша. — Я их путаю.
— Не знаю, — сказал Склифосовский.
— Надо проверить. Кто-то из них способен переваривать бактерии. Я где-то об этом читал.
— Возможно, — проговорил Николай Васильевич.