Царь с востока

Хван Дмитрий Иванович

– Это очень сложное решение, слишком сложное...
– поморщился и потёр виски Инджо.
– Я буду думать! Небо даст мне сил.

После этих слов Инджо повернулся и неспешно побрёл по тропе. Ангарцы хотели было проследовать за ним, но сопровождавший вана Ан Чжонхи, преградив им путь, проговорил еле слышно:

– Возвращайтесь. Чжинсу проводит вас, - Ан коротко кивнул и на тропе, за спинами сибиряков снова появился хорошо знакомый им церемониймейстер.
– Ответ будет дан вскоре.

Однако ни на следующий день, ни через неделю ответа не было. Ван более не приглашал ангарцев на беседы, лишь кое-какую информацию давал Ли Хо. По его словам, отец много времени проводит у древних капищ, беседуя с духами.

– Нелегко

ему идти против традиций, - сокрушался младший принц.

Спустя две недели корабли ушли к Цусиме, так и не получив ответа вана. В день прибытия кораблей на цусимскую базу состоялось собрание по итогам встречи с Инджо, где были выработаны решения для продолжения попыток сотрудничества с Кореей. В целом, итог переговоров на Канхвадо был несомненно положителен, хотя бы потому, что они вообще состоялись, а требовать большего от Ли Инджо было бы неразумно. Оставалось только ждать. А на острове было неспокойно - люди даймё Ёшинари схватили нескольких смутьянов, которые будоражили крестьян и рыбаков зловещими слухами о демонах в человеческом обличье, что плавают против ветра на больших кораблях, испускающих чёрных дым. Островитяне собирались в нестройные толпы и, выкрикивая угрозы и ругательства, кучковались у частокола строящейся фактории. Князь Со уже хотел было казнить задержанных подстрекателей, но Игорь Штефаница, капитан остававшегося на Цусиме "Богатыря", решил забрать их на корабль, для выполнения самых грязных и тяжёлых работ. Князю это решение он пояснил нежеланием делать из этих людей мучеников и Ёшинари остался вполне удовлетворён таким объяснением.

Кроме того, за время одиночного патрулирования цусимских берегов "Богатырь" несколько раз отгонял пушечной стрельбой японские джонки, шедшие со стороны порта Нагасаки. Таким образом Штефаница выполнял приказ Сартинова о недопущении возможности связи сёгуната с кланом Со и получением Ёшинари формального права стать вассалом Ангарска.

Долгожданный ответ Инджо пришёл в Вегван и был переправлен на Цусиму только поздней осенью. В письме, написанном старшим сыном вана, сообщалось о невозможности появления на корейской земле чужеземцев. Всяческие сношения между сторонами теперь должны будут происходить только через ванского чиновника, ответственного за инспекцию Вегвана. Помимо этого, пришли и дурные вести - ангарцам стало известно, что властитель Кореи серьёзно занемог и не появляется более на людях. Лишь изредка его выносят в сад. Как передавал через своих людей Ли Хо, при дворе уверены, что ван заболел из-за того, что встречался с неугодными Небу чужаками на священном для всех корейцев острове.

– Это худшее, из того, что могло произойти...
– проговорил осунувшийся лицом Ким, после того, как пересказал товарищам дворцовые новости.

Глава 6

Ирландия, юго-западная провинция Манстер, крепость Клонмель. Май 1650.

Саляев проснулся от резкого света, настойчиво бившего в лицо. С трудом разлепив тяжёлые веки, он сей же миг был вынужден прикрыть глаза. Занимался рассвет, окрашивая в ярко-багровый цвет окружавшие долину холмы. Наконец, привыкнув к утреннему светилу, Ринат убрал руку и попытался протереть глаза, но ладонь была шершавая и как будто стянута тугой перчаткой. С минуту он тупо глядел на раскрытую ладонь, покрытую бурой корочкой запекшейся крови. Потом, сбросив наваждение, попытался встать, но тело послушалось не сразу. Устало заныли мышцы, закололо в спине, и Ринат сначала попробовал хоть немного размяться. И вскоре, с некоторым сожалением сняв с себя шерстяные накидки, Саляев с трудом поднялся на ноги. Первым делом нужно было найти горячей воды, чтобы смыть с себя грязь и согреться.

– К-колот-тун, твою мать!
– процедил Ринат, разминая кисти рук.

Промозглый ветер, беспрестанно дувший

в долине, помимо сырости нёс и противный запах гари, забивавший нос и раздражавший лёгкие. Постепенно Саляев пришёл в себя и, прокашлявшись, принялся оглядываться, ища своих товарищей. Унылая картина открылась его взору. Рядом копошились солдаты с отрешёнными лицами землистого цвета, многие спали, укрывшись кто чем смог. Курились дымки многочисленных костров, слышались голоса сидящих вокруг них воинов, их сиплый перхающий кашель, постанывания раненых.

Серые склоны холмов, до коих ещё не добрался солнечный свет, были покрыты распростёртыми телами, между которых бродили понурившие головы кони и мародёры, обиравшие погибших. Один из таковых, пожилой крестьянин, зажав под мышками английские сапоги, теперь пытался стащить с трупа, валявшегося у разбитой пушки, заляпанные грязью и кровью портки. Ноги старика разъезжались на влажной земле и он то и дело шипел от злости и сыпал проклятиями. Брезгливо отвернувшись от мародёра, Саляев присел к почти затухшему костерку, выставив ладони к теплу, исходящему от углей.

– Командир! Уже проснулся?!
– бросив рядом с кострищем груду дров, окликнул Рината сержант-аренсбуржец.

– А-а, Каспер...
– вялым голосом пробурчал Саляев.
– Умыться бы...

– Один минут, - кивнул дан на другого солдата, несущего котелок.
– А на ручье мертвяков много, коих ночью побили.

– Осмо, неси сюда котелок, холодной умоюсь! Полей мне!
– Ринат закатал рукава куртки и принялся оттирать с рук чужую кровь.

– Зря ты не пошёл в замок, - покачав головой, с укором проговорил Ринату Осмо.
– Застудится так недолго. А там и...

– Не каркай!
– оборвал карела Ринат, а спустя пару минут вновь заговорил с насупившимся бойцом:

– А почему я не пошёл в замок?

Осмо не ответил, а лишь растерянно посмотрел на Каспера.

– Ты сказал, что шибко устал и чтобы мы шли в... Э-э - задумался было дан, но его размышления были прерваны появлением Евгения Лопахина.

Бывший морпех в сопровождении ирландцев приближался к товарищам, которые сейчас находились на бывших позициях парламентской артиллерии у северной стены крепости.

– Ринат!
– осматривая товарища критическим взглядом, заговорил Евгений.
– Ты идти можешь? Чёрный Хью требует доставить тебя в крепость!

Один из офицеров пинком прогнав мародёра, показал солдатам на Саляева и те, приготовив две жердины, с готовностью подскочили к сидящему у разгорающегося костра ангарцу, знаками показывая, что готовы нести его.

– Нет!
– отмахнулся от них Ринат и вопросительно посмотрел на Лопахина:

– Как там наш друг? Будет суд или его сначала излечат от ран?

– Какой к чертям собачьим суд?!
– отмахнувшись, воскликнул Евгений.
– Кромвеля повесили ещё ночью! О'Нил зачитал ему текст обвинения и того сунули в петлю.

Днём ранее

Вновь с самого утра зарядил прохладный моросящий дождь, преследовавший ангарцев от самого Голуэя. В этом порту полусотня бойцов, прибывшая на французском торговом корабле с Эзеля, транзитом через датский Гамбург, сошла на ирландскую землю. А начало вояжу на Изумрудный остров было положено бессонными ночами совещаний между Ангарском и Сунгарийском. Игорь Матусевич был не против отпустить Паскевича, своего ближайшего человека и лучшего друга, на воеводство в далёкий Аренсбург. Сунгарийский воевода не возражал также и предложению отправить даурских стрелков на берега Балтики, чтобы сменить тамошние гарнизоны, позволив им, наконец, возвратиться домой. Но было и одно условие у выходца из иного мира - Матусевич настаивал на необходимости физического устранения одного из столпов британской государственности и завоевателя первой полноценной английской колонии - Оливера Кромвеля. Сие казалось невероятным и даже в чём-то кощунственным, но Игорь настаивал на возможности успеха оного дела.