Царь с востока
Шрифт:
– За Никиту ничего сказать не могу, - проговорил Пётр, - не общался с ним.
– Петя, так не потому ли Афанасий говорил, что трон следует занять вовремя - то есть у самого Никиты и не будет возможности противиться оному?
– повернулся к товарищу Грауль, на что тот ответил согласным кивком головы.
– Не думаю, что тот же Ордин-Нащёкин или Патриарх Павел станут противиться пришествию Владимира, наоборот - спасшийся в Сибири волей Господа законный наследник не принесёт с собою смуты. Разве нет? Ведь им что надо?
– размышляя, говорил Соколов.
– Надеюсь, я понял Афанасия, -
– Он не корыстен сверх меры, искренне заботится об Отечестве и желает Руси только хорошего. Властен - возможно да, но минусов от его властности я не предполагаю. Влияние на юношу он окажет, но не дурное и это главное. Кроме того, я буду при Владимире и помогу ему в любом случае.
– Как там наш Романов?
– обвёл взглядом присутствующих молчавший прежде Кабаржицкий.
– В читальном зале сидит, - улыбнулся Карпинский.
– Недовольный...
Первоангарцы обсуждали Владимира Романова - сына бывшего русского государя Алексея Михайловича, родившегося в Тобольске и очутившегося в Ангарии. Ныне же всерьёз допускалось возвращение Владимира на Русь, откуда его мать бежала в Сибирь от преследовавших партию боярина Морозова людей Никиты Романова. Как теперь встретят мальчишку в Москве? А пока ученик средней школы Ангарска был очень расстроен - ведь в прошлом году он уже пропустил военные сборы в Удинске и не участвовал в 'Зарнице' по причине малолетства - до двенадцати годов ему не хватило каких-то пары месяцев. В этот раз Володе стукнуло почти тринадцать - и парень вместе со своими друзьями отправился на пароходе в Удинскую крепость и начал готовится к военной игре, назначенной на последнюю неделю августа, и даже попал в команду 'синих', но... Дядька Павел, прибывший на пароходе к удинской пристани, забрал его обратно в столицу. Объяснением стали лишь немногие сухие слова, мол, 'дело очень важное, не только для тебя и твоей матушки, но и для меня и всех людей на Руси'. Володя был поражён, услыхав такие речи - дядька никогда не бросал слов на ветер.
– Матушка, что же ты смотришь на меня жалеючи?
– осторожно спросил Владимир у сидевшего напротив самого родного для него человека.
– Не случилось ли что дурного?
Милославская молча покачала головой, утерев платочком уголки глаз. Сын заметил, как она осунулась в последнее время, а сейчас ему показалось, что матушка даже постарела. Его тут же бросило в жар от такой мысли и защипало в носу. Романов поморгал, чтобы сбить накатывающуюся слезу. Вдруг раздались гулкие шаги в коридоре, что вёл в пустой читальный зал библиотеки, где они сидели - в тот же миг Мария будто бы сжалась и бросила быстрый взгляд на дверь, которая вскоре беззвучно отворилась. На пороге появился дядька Павел. Он увидел влагу, предательски выступившую на глазах Володи, и укоризненно нахмурился.
– Мария Ильинична... Владимир... Пойдёмте со мной, - Грауль посторонился, пропуская их вперёд.
– Вас уже ждут.
Когда бывшая царица появилась в кабинете, все присутствующие мужчины поднялись со своих мест, а Соколов, приглашая Марию садиться, проговорил:
– Мария Ильинична, да что же вы так переживаете? Никакой опасности для вашего сына не будет, я ручаюсь за его безопасность лично!
– Что случилось, Вячеслав Андреевич, отчего матушка моя плачет? Почему я здесь?
– Ты сядь, Володя...
– дружелюбно отвечал Соколов.
– Сядь да послушай.
Вячеслав говорил спокойно, делая паузы, чтобы дать возможность молодому Романову осмыслить его слова. К чести мальчишки, он принял эти сведения серьёзно, совсем как взрослый - хотя неизвестно, как на его месте себя повёл бы и иной мужчина. Владимир сидел и сосредоточенно внимал речи царя Руси Ангарской, изредка кидая вопросительные взгляды на мать, а та молча кивала, мол, всё правда.
– Вот так, Владимир Алексеевич, подумать тебе не предлагаю, ибо выбора у тебя нет, - закончил говорить Соколов.
– Осталось только ещё лучше подготовить тебя к неизбежному.
– Мы предполагали, что такой момент настанет, Володя, поэтому ты учился согласно методикам самого Акселя Оксеншерна, - добавил Кабаржицкий.
– Очень жаль, что он не дожил до этого момента.
– И... когда же мне уезжать?
– мрачно выдавил из себя Романов.
– Охо-хо! Не спеши!
– Соколов огладил бороду.
– Никита Иванович ещё крепок, наш врач постоянно при нём и случись что, мы узнаем об этом едва ли не первыми. А пока ты будешь учиться дальше, будто и не было нашего разговора сегодня. Никто не должен узнать об этом раньше времени. Ты меня понимаешь, Володя?
– Да...
– невесело кивнул парнишка, но, смекнув что-то, тут же просиял:
– Значит, я успею на 'Зарницу'?
– Несомненно!
– улыбнулся Павел.
– Пароход что сейчас стоит у причала, завтра отплывает на север.
Мария Ильинична всё же собралась с силами и далее держалась молодцом, снова вживаясь в прежнюю роль матери наследника русского престола. Владимира вскоре отпустили с совещания, чтобы парень отдохнул от нахлынувших на него новостей и немного побыл с собой, обдумал всё хорошенько. Настал черёд Милославской - с ней говорили деликатно и как можно мягче, делая акцент на обеспечении безопасности сына покойного государя.
– С ним постоянно будет наш отряд охраны, ведь мы заботились о Володе все эти годы и логичным будет факт его появления на Руси вместе с сибирскими телохранителями, - убеждал женщину Соколов.
– И царская кухня будет под присмотром, и доктора будут наши люди, в общем - не волнуйтесь.
Милославская молча кивала. В итоге согласие на возможное возвращение на Русь было от неё получено и все вздохнули с облегчением, после чего мужчины отправились на обед. За столом Карпинский напомнил о ярославцах, дожидавшихся встречи с царём сибирским.
– Пётр, завтра ярославцами твоими займёмся!
– с удовольствием вдохнув аромат грибного супа, воскликнул Вячеслав.
– Сегодня я в университете буду занят до вечера, ты с Павлом часам к восьми заходи ко мне, всё обговорим. Володя, Ярослав, - обращаясь к гремящим ложками товарищам, сказал Соколов.
– Вас я тоже жду.