Царевна Медного хребта
Шрифт:
— Я тоже люблю тебя, — почти неловко говорит Веселина и, не зная как лучше, спрашивает, — чож Йома ведь всё равно помогает тебе искать способ изменить мою смертность?
— Да, — кивает Малахитница, улыбаясь и обнимает одной рукой Веселину за плечи и тянет за собой по коридору, — Она ищет. Расспрашивает духов, которых знает.
После подтверждения они идут молча. Длинный коридор кажется бесконечен. Веселина знает, что это не обман зрения. Дворец создан волей Малахитницы. На потолке вырезаны фрески, рассказывающие древние истории её жизни. То, что люди рассказывают друг другу и то, о чем они уже ничего не помнят или никогда не знали. Каменные
Веселина наклоняется к рукам матери, скользит глазами от двери до двери, гадая куда именно они идут и ничего не спрашивает. Каменный пол с растрескавшимися плитами, в щели которых было залито золото. Временами Веселине интересно, означает ли это что-то. Были ли эти плиты когда-либо целыми? В коридоре нет окон, но осколки звёзд перемешаны с драгоценными камнями в мозаике. Их света достаточно, чтобы было светло. Малахитница ищет слова, пока Веселина готовится слушать. Она думает о том, что Солоха сказала, что разговор — это больше, чем выразить свои мысли или сказать о любви. Веселина решает, что это не важно, пока ей и матери удобно. Она думает о том, что волхв очевидно вернётся и о том, что Ворса нужно рассказать о причинах его появления их в лесу. Веселина вспоминает о Илье и гадает, имеет ли смысл рассказать ему о волхве. Будет ли богатырь защищать их лес? Ей хотелось бы знать его немного лучше, чтобы иметь представление о верном ответе. Веселина знает, что Вакула уже ищет способы защитить Меднолесье. Может быть прямо сейчас он придумывает какой-нибудь механизм, который будет полезен. Что-то вроде капкана, но только для волхва.
Малахитница останавливается, всё ещё обнимая Веселину за плечи и молча притягивает её к себе крепче. Веселина запоздало понимает, что они стоят у дверей в её покои. Мать просто проводила её. Это вызывает немного разочарования, потому что Веселина надеялась, что они поговорят, даже если она на самом деле не знает о чём и как.
— Я люблю тебя, Янтаринка, — говорит Малахитница и целует Веселину в висок, крепко обнимая за плечи. Она вздыхает, наклоняя голову, и заставляет себя расслабиться. Она так явно волнуется, что Веселина не знает как бороться с огненными всполохами вины внутри своего сердца.
— Мама, я в порядке, — немного беспомощно говорит Веселина. Этого недостаточно. Крепкой хватки тоже не хватает. Малахитница держится за объятия, чтобы выразить любовь, чтобы показать беспокойство. Это нельзя разрешить словами.
— Я знаю, Янтаринка, — она вздыхает, а через ласку в зелёных глазах пробивается беспокойство и горечь, — ты сильная. Я учила тебя. Солоха учила тебя.
Она не звучит так, словно верит в свои слова. Это задевает в Веселине что-то о чем она никогда не знала. Поджигает яростное возмущение, которое почти сразу же заглушается сырым чувством вины. Тушится влажностью в зелёных глазах. Веселина молчит в ответ, но Малахитница вздыхает, чтобы снова заговорить:
— Я постоянно борюсь с тем, что ты смертная. С мыслью, что я тебя потеряю. Я хочу, чтобы ты могла иметь всё, что хочешь. Я хочу чтобы ты имела длину жизни, которая не будет уступать моей. Ты говорила о том, что можешь найти волхва и что ты достаточно умна и сильна, чтобы победить его. Я знаю это. Я верю в тебя. Я просто не хочу, чтобы ты должна была учиться сражаться. Мне не нравится, что ты будешь сталкиваться с кем-то, чтобы защищать то, что считаешь своим. Я ненавижу то, что тебе нужно защищать
Малахитница замолкает на мгновение, прежде чем сказать:
— Ты моё сердце, вынутое из моей груди.
Она улыбается почти горько и очень сладко. Она смотрит нежно и с обожанием и Веселина не может не обнять её крепче в ответ, чтобы выразить все неловкие чувства в груди и откинуть немного чувство вины.
— Я опять встретила волхва, — честно и невпопад отвечает Веселина, — Наставница была со мной, а пастух Дубыня на самом деле и сам когда-то был волхвом.
Веселина не говорит о появлении Ярослава, потому что он на самом деле совсем не важен. Он пришёл после того, как Ивана победили. Просто он беспокоился о своем отце, который был единственным человеком, из-за которого синие глаза прекращали походить на холодные камни. Веселина рассказывает о том, что в этот раз она неплохо справилась. Малахитница улыбается, поддерживая её. В зелёных глазах в глубине прячется тень, которую легко не заметить.
— Я говорила: я могу его победить.
— Я не сомневалась в тебе Янтаринка, — качает головой Малахитница, — мне только не нравится, что тебе вообще приходится побеждать кого-то.
— Может быть это то, что я на самом деле должна делать? У всех есть судьба, верно?
— Не у тебя, — немного грустно и виновато отвечает Малахитница и отводит взгляд, — я дала тебе имя, которого ты не должна была носить. Когда-то у тебя было другое и с ним была судьба. Ты была Нежданой. Дочерью деревенского охотника, которой он не ждал. Младшей сестрой, которую никто не хотел. У тебя был суженый, был путь который предстояло пройти, были люди с которыми предстояло жить. Я забрала тебя и дала тебе новое имя.
Веселина обдумывает слова матери, спрашивает:
— Разве это не даёт мне новую судьбу?
Малахитница ласково ей улыбается, но голос её насквозь пропитан кислым чувством вины: — Твоя судьба и всё, что ждёт тебя в жизни — зависят от того, что ты сама выберешь.
Требуется пауза и глубокий вздох, чтобы объяснить яснее:
— Живя с иным именем ты не идёшь по судьбе, которая была тебе дана при рождении, но и новой судьбы я не в силах тебе дать. Всё, что ты делаешь, что выбираешь и кого встречаешь — это твой собственный выбор. Как у меня или Ворсы. Как живёт Йома.
— Но я не дух.
— И поэтому я боюсь за тебя. Ты смертная и я не знаю что сделать чтобы это исправить. Ты учишься слышать эхо мира и чудотворить, но это не превратит тебя в духа. Ты видишь больше, чем любые другие смертные, но всё ещё остаёшься одной из них. Моё сердце разбивается, когда я думаю о том, что однажды я потеряю тебя.
— Мама…
— Я знаю, что ты не хочешь этого. Но нет ничего страшнее для матери, чем прожить дольше своего ребёнка. И пока ты смертная это то, что меня ждёт.
— Однажды я перестану быть смертной, матушка.
— Я надеюсь на это, — соглашается с ломкой неуверенной улыбкой Малахитница.
Веселина кивает. Она не знает что ещё сказать и прежде, чем подберёт слова, её матушка целует её в лоб и подталкивает к двери.
— Доброй ночи, моя Янтаринка.
— Доброй ночи, матушка.
Веселина прикрывает глаза, когда входит в свои покои. Она гадает, стоило ли настаивать на продолжении разговора. Думает о том, что может сказать матери. Пытается найти какое-то простое решение. Выход. Размышляет о том, что у неё нет судьбы, потому что она живёт с другим именем. Потому что она больше не Неждана.