Царица Армянская
Шрифт:
честь обед.
Родоначальники были восхищены мудростью и благоразумием
престолонаследника: «Страна наша сейчас во власти сильного человека!» — с
радостью думали они.
В честь Андзева Каранни устроил игрища, в которых участвовали все
царево войско и войска родоначальников. Затем выехали на лодках в
увеселительную прогулку по морю, не очень, однако, удаляясь от берега. Был
дан и отменный обед. От выпитого вина и пива все раскраснелись и
взоры на запад, туда, где несет воды священный Евфрат.
Каранни вспомнил слова Мари-Луйс, которая как-то сказала: «Познай
того, к кому питаешь враждебные чувства, и тем освободишь себя от излишней
ненависти». Ненависть — состояние, недостойное похвалы, но она, увы, часто
сопутствует нам...
Родоначальник Андзев прибыл с двумя сыновьями и с полсотней воинов.
На душе у него было неспокойно. Он ненавидел Куммаху со всеми ее
уложениями и грезил о том, чтобы объявить себя царем Васпуракана. Из
страны хеттов к нему то и дело наезжают разного рода люди. Разве
престолонаследнику это неведомо, о боги?.. Царь хеттов Мурсилис говорит
ему: «Ты, Андзев, отойди от Уганны, и я пришлю тебе корону. Твоей голове
очень пойдет корона». И много другого обещал ему Мурсилис. От вожделений
сердце у Андзева разрывается. Да и что ж в том такого, что хочется быть
царем? Его родословная ведется от самого прародителя армян достославного
Гайка. В своем дворце он уже давно завел и царский трон, и правило
величать себя царем.
После завершения обеда Каранни попросил, чтобы Андзев прислал
каменщиков сюда, на берег моря.
— Мне очень нравится тот маленький островок. Видишь, вон?.. Будь
добр, подари его мне. Я хочу построить там башню и поставить на ней
часового. Царь хеттов Мурсилис делает вид, что ищет сближения с нами, но
на уме у него одно: уничтожить и меня, и тебя и захватить твое море Наири.
А за остров я дам тебе две сотни коней и десять колесниц.
Андзев опустил голову, скрывая лицо, которое — он это чувствовал —
страшно побледнело.
— О божественный, не надо мне ничего. Я с радостью дарю тебе этот
остров, в честь твоего, такого приятного для меня, приезда.
— Только в обмен, дорогой Андзев! — сказал Каранни. — Право на землю
священно. Там, где у земли нет хозяина, человек теряет честь и совесть,
там рушится разум, исчезает разница между скотиной и пастухом, ее пасущим.
* * *
Андзев поспешил исполнить просьбу престолонаследника, и каменщики
очень скоро были доставлены на берег. Каранни вместе с ними отплыл на
лодках и высадился на острове.
У
заложили основание башни.
Каранни сделал каменщикам подарки. А затем, обращаясь к Андзеву,
сказал:
— Поскольку остров этот теперь мой, то, выходит, и все, кто на нем
обитают, тоже принадлежат мне? И эти рыбаки, и каменщики? Не так ли,
Андзев?
— Так, так! О, конечно же так!.. — поспешил заверить родоначальник
Васпуракана.
— А ты, Андзев, мудрец!..
Каранни объявил, что освобождает от рабства и рыбаков, и каменщиков,
что теперь они свободные люди.
Изрядно опешившие, эти свободные люди в знак благодарности кинулись
ему в ноги. А Каранни уже занялся другим: он велел привезти к нему с
берега Нуар. Увидев девушку, престолонаследник не смог посмотреть ей в
глаза: сердце еще горело огнем.
Нуар вся дрожала, предчувствуя, что с ней произойдет что-то страшное.
Может, престолонаследник решил принести ее в жертву, бросить в основание
строящейся башни?..
Каранни взял девушку за дрожащую руку, подозвал того юношу-рыбака, с
которым беседовал у костра, потянул и его руку и соединил их ладони.
— Держи ее крепко, свободный человек. Знай, что я даю тебе ее в жены.
Этот остров и омывающие его воды — мой вам подарок, тебе и твоей жене.
Навечно владейте им из поколения в поколение.
Родоначальник Андзев побледнел. Каш Бухини незаметно наблюдал за ним:
«Лопни, чванливая свинья! Царем хочешь стать! Ха-ха-ха!..»
Нуар заплакала, не выпростав руки из горячей ладони растерянного
юноши, и оба они опустились на колени перед престолонаследником. Верховный
жрец благословил их.
Каранни приказал Андзеву, чтобы в башне, когда она будет достроена,
был установлен жертвенный алтарь супруги бога Ара богини Нуар.
— О Нуар! О райское диво! Нет другой радости, кроме тебя!..
Возвратились на берег. Каранни всю ночь пил виноградное вино и
обнимал то одного, то другого из пировавших с ним родоначальников.
— Братья мои, собственными руками я погасил светильник своей
радости!..
Тревога родоначальника Андзева не рассеивалась: царевич наверняка
знает, что у него на уме... И зачем надо было ехать сюда, да еще привез
обоих сыновей и целых полсотни воинов. Мурсилис обещал прислать корону.
Теперь уж, пожалуй, опоздал. Скоро, чего доброго, и голова с плеч слетит.
Подумал такое — и от ужаса всего передернуло. Страшен этот совсем еще юный