Царица Армянская
Шрифт:
храме? Верховный жрец был невысок, с крашеными рыжими вихрами, лобастый.
Необычайно ярко одеты были жрецы, но грудь и ноги от самых колен у них
оголены и татуированы. Вид у этих колдуний довольно блудливый.
Одна из них вдруг выкрикнула:
— Этой ночью я видела кровавое пятно на роге Юпитера! Беснуется...
Над горизонтом поднялись крылатые тучи, поплыли навстречу друг другу.
Царице в этом почудилось предвестие беды. Отчего бы? День выдался на
редкость
Арванд Бихуни плеснул к ногам царицы ароматной воды.
— Да не ведать тебе недобрых вестей, божественная! День сегодня
прекрасный!..
Входя в храм, царица ощутила запах крови. Неужто жрецы принесли в
жертву человека по случаю ее приезда?! Она поискала взглядом Таги-Усака,
но рядом с ней шел Арбок Перч.
— Прогони страх, великая царица! Я взорву этот храм, если жрецы хоть
в чем-то поступят против твоего желания.
Царица недолго оставалась в храме. Наскоро помолясь, она в
сопровождении властителя Нерика проследовала в его дом. Он без умолку
сыпал льстивые речи:
О великая царица, пока вновь не явит свой свет Эпит-Анаит, да найдет
отдохновение в моей скромной обители твое прекрасное тело!..
Заблудший луч луны играючи скользнул по круглому куполу храма. Улицы
еще полнились запахами ладана и ароматами разных воскурений.
В доме властителя царицу искупали, намаслили благовониями и уложили
спать.
Пробудившись поутру, она очень остро почувствовала чужие запахи. И
все вокруг такое чужое...
Мамка кинулась помогать ей одеться.
Сидя перед зеркалом*, царица увидела свои обнаженные плечи и грудь.
Тайная дрожь пробила ее от сознания своей женской красоты и силы: груди у
нее по-девичьи упругие, шея высокая, стройная, и волосы, ниспадающие на
плечи, густые, блестят. Вспомнилось, как еще до замужества мамка, вот так
же обряжая ее, восклицала: «Богиня Эпит-Анаит своими чарами и красотой
поделилась только с тобой, дочь моя! Ты — чудо! Знай, судьба женщин
определяется звездами, а счастьем и обольстительностью их наделяет богиня
Эпит-Анаит. Почитай и люби ее! И может, только ее...»
_______________
* Зеркалами тогда служили отполированные серебряные пластины.
Да, вот так-то! А зачем вообще нужны все другие боги? Никому не
нужны. Пусть все они сольются с сутью породившей их Эпит-Анаит. Всего один
бог! Всего один...
Мари-Луйс вспомнила мужа, и в ней поднялось чувство вины. Она, увы,
не полностью, не без остатка предана ему. Ночами мрачная тень нависает над
ее изголовьем. Бог-сон уносит Мари-Луйс далекими тропками. Иная душа
прельщает
Где предел, где ключ к разгадке?..
Часто, очень часто эти думы одолевали Мари-Луйс и пугали ее. Но жажда
наслаждения не знает границ...
Мамка одела царицу, и наряды скрыли всю силу и прелесть ее наготы.
Посвежевшая после сна, Мари-Луйс казалась еще более прекрасной. Но в
глубине души ее угнетала необъяснимая тревога: неужто Эпит-Анаит не
вдохновляет ее?..
В зеркале скользнул чудесный луч...
К вечерней трапезе царицу ждали властитель Нерика, полководец его
войска, правитель дворцового гарема. Тут же были верховный жрец Арванд
Бихуни, старшая жена властителя Нерика и ее дочери.
Вдоль стен зала тянулись устланные звериными шкурами низкие диваны, а
перед ними тоже невысокие столы, заставленные серебряными и золотыми
кувшинами и столовой утварью. Языки пламени факелов и светильников,
отражаясь, зажигали бликами своих отсветов стекло сосудов, полнящихся
винами и пивом. Над кушаньями курился ароматный пар.
Арванд Бихуни освятил пиршественный стол. Все стоя подождали, пока
сядет царица. Мари-Луйс взяла за руку старшую жену властителя и усадила ее
рядом с собой. Та была очень польщена. Властитель принялся сам разрезать
изжаренную на вертеле косулю и затем положил лучшие куски царице, а уж
после нее и всем другим.
— Угощайтесь! Дом мой беден, но сердце богатое. Возрадуемся
благоволением богов!..
Все безмолвно принялись за еду.
Царице снова вспомнился муж. Отчего бы в такую минуту, когда все
молчат, только челюстями работают? Ей налили вина. Она выпила с именем
Каранни на уме.
В углу у стены смиренно стояли семь юных девиц, и среди них
Таги-Усак. Царица не без удивления подумала: «Почему мужчины не
развлекаются с ними? Может, запрещено это?.. Но почему? Почему человеку
нельзя, как богам, быть вольным в исполнении своих желаний?..»
Мари-Луйс посмотрела на астролога и приметила, что глаза его горят.
Перехватив ее взгляд, он сразу присмирел. «Вот так-то, — смакуя вино,
подумала царица, — смирись, низменное создание, перед тобой царица!» Но,
обуреваемая огнем желания, Мари-Луйс опять глянула в его горящие глаза. И,
кажется, испугалась: «Нет, нет! В небесах один бог — Мажан-Арамазд, а на
земле — мой супруг. И когда только старый больной царь-отец испустит дух,
чтобы мне наконец увидеть своего Каранни на троне?!. И отчего так долго