Царская дочь
Шрифт:
И стоящий рядом с Михайловой высокий молодой парень с чёрными волосами, чёрными бровями, замкнутым и злым лицом, аккуратно расстегнул молнию на чёрной папке и вынул чёрное Евангелие с золотым обрезом. Его примеру последовали все присутствующие, а особо продвинутые уткнулись в смартфоны и планшеты:
– «…Ей же сказали: прощаются тебе грехи. И возлежавшие с Ним стали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает? Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром». Так
Новый завет Михайлова читала, но выборочно и очень давно. Четвероевангелие, Апокалипсис, Послание апостола Иакова, Послание к Римлянам полностью, всё остальное – кусками. Она знала наизусть многие библейские стихи, но их смысл до неё не доходил. А тут вдруг всё раскрасилось, расцвело и ожило. Но Михайлова не могла представить всех этих персонажей в их древних одеждах, этих еврейских покрывалах-талесах, только в современных костюмах.
– Слово о пожертвовании сегодня скажет брат Дмитрий, – продолжал клетчатый.
И вышел молодой парень небольшого роста в синем пиджаке:
– Кто сеет мало, тот и пожнёт скудно. Наши звёзды живут в избытке, а всё почему? Да потому, что все они очень много жертвуют, и Бог благословляет их!
И по рядам пустили красное пластиковое ведёрко под матерчатой «крышкой» с прорезью. Чем не свинья-копилка? И Михайлова, дабы не отставать от коллектива, кинула в «копилку» рубля три, когда как другие совали сотни и тысячи. Когда ведёрко описало круговорот по залу, брат Дмитрий помолился за пожертвования.
А клетчатый брат поднял пластиковый конверт с кнопкой и провозгласил:
– Давайте помолимся за наши нужды, что в этом конверте. Господи, кому нужна работа, дай работу! Давайте помолимся за мир на Украине, за нашего президента Владимира Путина! Господи, мы благословляем эту страну! А сейчас мы по традиции помолимся за человека, которого мы хотели бы привести сюда, – наших друзей, родных и близких, сослуживцев…
И тут вдруг случилось что-то непонятное: весь зал загудел гортанно, как тибетские ламы или… шаманы!
И вот ещё два зажигательных рок-н-ролла, и место за кафедрой занял лысый, – пастор церкви:
– Давайте мы сейчас помолимся, призовём Духа Святого…
И снова гортанные звуки.
– Ла-ла-ла…
– Те-те-те, ре-ре-ре…
– А теперь поаплодируем нашему Господу! – велел пастор.
И все захлопали в ладоши, как в театре.
Интересно, где же в Библии об этом сказано? Об аплодисментах?
А пастор Алексей сиял, как медный пятак:
– А теперь каждый повернись к своему соседу и скажи: «Как я рад тебя видеть!»
К Михайловой повернулись, и она обернулась.
– Кто сегодня пришёл в нашу церковь в первый раз, поднимите руку! Поаплодируйте нашей новой сестре Екатерине, – и Михайловой
– Нет.
– Есть церкви евангельские, а есть литургические. Видите, Катя, все мы – обыкновенные люди, у нас – две руки, две ноги и одно сердце. И мы не перекрещиваем людей, крестившихся в православной церкви, мы – братья!
Какие, троюродные? Но это радовало.
– Дорогая церковь, ровно через две недели, восьмого ноября, здесь, в этом зале, богослужения не будет! Мы все поедем на общее собрание церквей «Дом Петра» в Сокольники. Сейчас мы пустим по рядам листок, чтобы все, желающие поехать, записались. Мы должны знать, какой нам понадобится автобус, «пазик» или «мерседес», и сколько таких автобусов.
Как только листок дошёл до Михайловой, она спросила своего соседа:
– А мне можно?
– Конечно! – пожал он плечами.
Когда Михайлова собиралась сюда, то думала назваться не своим именем, но когда знакомилась с Алексеем, поняла, что это лишнее. Но фамилию она всё же изменила, вместо Михайлова – Михеева. В честь малого библейского пророка1. Не сделки же по недвижимости ей с ними заключать! И в свой бизнес они её никогда не возьмут!
А Алексей стал рассказывать о строительстве нового здания церкви, – они арендовали зал у методистов2.
Как же у них всё просто! Что нам стоит дом построить!
И началась проповедь.
В младших классах Михайлова читала и перечитывала «Приключения Тома Сойера» Марка Твена в переводе Корнея Чуковского. Тогда как раз по радио и телевидению, в газетах и журналах заговорили о Писании, Предании, Евангелии, – и эти божественные слова очень её пугали, показывали довольно хорошие семейные американские фильмы, где герои, когда у них что-то случалось, вздыхали и говорили: «Теперь нам осталось только молиться!» И Михайлова тогда решила, что все американцы, в отличие от русских, люди очень набожные.
И в «Томе Сойере» с первых страниц цитировалась Библия, описывалось богослужение в епископальной церкви. И Михайлова считала эту книгу высокодуховной, и, лишь став взрослой, вдруг поняла, что со стороны Тома к вере – одно глумление. Но раз она углядела в детстве там большую духовность, значит, на тот момент она имела место быть. «Приключения Тома Сойера» – великая американская книга!
Но если Том сходил с ума от скуки на проповеди англиканского священника, то здесь было весело, как в клубе комедии. Алексей, как считали блоггеры Живого журнала, подражал Михаилу Задорнову. Из его огромной речи она запомнила лишь один абзац: