Царская дочь
Шрифт:
Наталья Сергеевна работала в храмовой канцелярии. Словно строй солдат, её охраняли высокие пышные туи. А у входа – шикарные розы, красная и две розовые. Надо же, розы – осенние цветы как какие-нибудь астры, хризантемы или георгины. Розовая походила на спаниеля с виновато поникшими ушками.
Михайлова попыталась заранее оценить, что ей предстоит. В соборе пол плиточный, а на уборщицах – спецодежда – противные зелёные халаты. На двери объявление: «Хорошо вытирайте ноги, чтобы в нашем храме всегда было чисто!»
Канцелярия за десять лет преобразилась, – предбанник
Наталье Сергеевне было лет пятьдесят, но она выглядела очень молодо, стрижена коротко и крашена в «блонд».
– Где вы раньше работали? – всё также приветливо спросила она.
Похвастаться Михайловой было нечем, но она показала свой стакан наполовину полным, а не пустым:
– Делопроизводителем, на выборах, в лаборатории…
– И вы, такой активный человек, хотите таскать вёдра?! – поразилась секретарь собора.
– А что делать?
– Оставьте ваши данные, может быть, мы вас возьмём. А если нет, то не обессудьте.
Михайловой понравилось, как Наталья Сергеевна выражалась, – как в русской классике. Она дала ей листок бумаги, где были написаны данные претенденток.
Собеседование постоянно прерывали звонки на мобильный и городской. Наталья Сергеевна извинялась и говорила в трубку: «Да, я знаю, что мы должны вам сорок тысяч рублей за свечи».
– А ещё я хочу подарить вам книжечку о таинстве причастия «Недостоин тот, кто считает себя достойным».
– Спасибо. До свидания.
– Спаси Господи!
Михайлова могла бы и солгать, будто причащается, – в большом храме это невозможно проверить. Но она не стала врать в Божьем доме, это же тебе не секта какая-нибудь!
Когда она подошла к «Эльдорадо», позвонила Раиса Михайловна:
– Катенька, ты не могла бы мне помочь? Я сейчас дома.
«Как же хорошо, что я не занята! – обрадовалась Михайлова.– Иначе не смогла бы прийти!
Раиса Михайловна была очень умной, образованной женщиной, но попала в переплёт. Её отец был муллой, и в молодости она смеялась над исламом. Но какая-то её родственница оказалась дитём Божьим5, что посеяло в Раисе Михайловне зловредное семя.
Как зловеще иной раз складывается наша судьба! Два года тому назад, ещё будучи формальной мусульманкой, женщина искала комнату. И нарвалась на Нину Андреевну из церкви детей Божьих. Та смущённо пригласила квартирантку в свою церковь, и Раиса Михайловна сказала:
– Если детей Божьих, то я приду.
Пришла и осталась в церкви, покаявшись через две недели.
А ведь они с мужем в то же самое время усиленно искали жильцов! Если бы они встретились, то не стала бы Раиса Михайловна культисткой!
В таких churches6 считается,
Но Раиса Михайловна стриглась и делала маникюр у людей мира, а не у Валечки Дуду и Амиры Бабкиной, так как боялась заразиться СПИДом и гепатитом С через молдавские инструменты.
Но вот со съёмом жилья она влипла конкретно. Две комнаты подряд снимала у сестёр по вере, и те её гнобили. Раиса Михайловна стала у арендодателей переходящим вымпелом: вся церковь гадала, к кому эта «бомжиха» в очередной раз пойдёт жить?
Михайлова бы с удовольствием взяла её к себе, Раиса Михайловна была ей близким человеком. Но вся проблема заключалась в её муже Максиме: он безобразно пил. А Раиса Михайловна хоть и не встречала его лично, но очень уважала, он же – мужчина! Хоть она с детства и бунтовала против горских законов, кровь-то не вытравишь!
После припадочной сестры Юлии Ломоносовой, по нескольку раз на дню прибегавшей с другого конца города проверять чистоту, которую сама никогда не соблюдала, Раисе Михайловне пособила Светлана Михайловна Явлинская, мать Валеры, элиты церкви, администратора сайта их дома молитвы. У неё было трое детей, младшие – успешные: у Валеры – фирма по ремонту компьютеров, у Вали, налоговички, машина и коттедж в процессе постройки. И только самый старший, Саша, никчёмный пьяница.
Вечно улыбающаяся, как дебилка, Светлана Михайловна жила в апартаментах Валеры, но прописана в комнатушке сына-пьяницы. За комнату никто не платил, и вырос долг в девяносто тысяч. Сашу отправили в санкт-петербургский ребцентр, а комнату сдали Раисе Михайловне как «богатой» ипэшнице с целью уплаты коммунального долга.
Жизнь в коммуналке оказалась не слаще отдельной квартиры. Михайлова, на свой страх и риск, приглашала её к себе, но пастор церкви заявил, что раз сестра Раиса взялась выплачивать чужой долг, то должна исполнить обещание! И она, такая бунтарка, послушалась!
В выходной Раиса Михайловна сломала плечо, а это травма на три месяца. Другая дорогая сестра, Татьяна Борисовна, выдурила соседку, девяностодвухлетнюю бабку, заставив подписать на себя квартиру. В следующие дойные коровы она усмотрела себе Раису Михайловну.
И как подгадало! Сестра по вере ломает плечо, и захватчица чужих квартир берёт её к себе, сначала бесплатно.
Раиса Михайловна, врач-хирург, уже лет двадцать торговала женской одеждой, и у неё на съёмной квартире было много-много тряпок, и надо было помочь ей всё это собрать.
– Катенька, подними, пожалуйста, диван. А вот давай сюда шубы, а то Саша пропьёт, – с издёвкой сказала Раиса Михайловна.
И она с содроганием подумала: и о них она скажет то же самое!
– Что это за зверь?