Царская сабля

Прозоров Александр Дмитриевич

– И почто? – недоуменно спросил служивый, опуская кувшин на голову подскочившему Илье. Тот облизнулся и упал на Басаргу.

– Уходим… – решил боярин Заболоцкий, видя выступающее из кухни вражеское подкрепление. – Софон, мы уже заплатили?

– Ага… – Боярин Леонтьев, устав и растратив первый пыл, поднялся со своей жертвы, подхватил под мышки обмякшего Булданина.

– Вино мне не понравилось. – Увернувшись от черпака, Зорин уложил поваренка прямым в челюсть. – Кислое. Пошли лучше меда купим. От изжоги… – Новый удар заставил

согнуться другого служку.

– И мне меда… – зашевелился Илья. – Во рту все пересохло.

– Ага… – Боярин Тимофей поднял лавку, метнул в сторону кухни, и под прикрытием этого тарана все четверо быстро выбежали в дверь.

Погони не последовало. В соседнем кабаке друзья осушили еще кувшин меда и уже без приключений отправились домой.

Во дворе княжеского дворца оказалось непривычно тесно. Везде и всюду, в каждом углу, стояли телеги, телеги, телеги – с бочонками, кульками из рогожи и бумаги, обычными мешками. Друзья не обратили бы на это внимания, но внезапно один из молодых возничих, выпрягавший лошадь, скинул шапку и низко поклонился:

– Доброго вечера, княжич Басарга! Доброго вечера, бояре!

– Ты кто это такой? – недоуменно остановился боярин Леонтьев. – Откель меня знаешь?

– Так ты, княжич, у нас на Шексне по зиме оброк монастырский с тоней собирал, – утер нос рукавом паренек. – Я тебя и запомнил. Платон я, из Зуймы.

– Кто-о? – изумился Софоний Зорин.

– Платон… Платошка. Или Тришкой иногда родители кличут. – Паренек снова вытер нос.

– Здесь-то ты как оказался, Тришка-Платошка?

– Дык с обозом пришел. Монахи из обители Кирилло-Белозерской обоз целый князю Воротынскому в подарок прислали.

– Не повезло князю Михайле, опять обирают, – хмыкнул боярин Зорин, притянул к себе один из кулей, открыл. – О, снетки! Опять белый суп всю неделю есть будем.

– Отчего же не повезло, боярин, коли подарок такой богатый? – удивился смерд.

– Монастырские подарки лукавы, – зевнул уставший за день Тимофей Заболоцкий. – Коли пришлют, отдариваться надо. Меньше, нежели подарили, не дашь, нехорошо выйдет. Посему вклад завсегда дороже подарка выходит. И на что тогда братии торгом заниматься, коли с подарков прибытка всяко более?

– Чего-то моим бате с матерью обитель никаких подарков не присылает, – парировал паренек.

– Тебе сколько лет-то, дитятко?! – громогласно поинтересовался боярин Заболоцкий. – Поди, семнадцать ужо стукнуло? Давно пора свой двор и дом заиметь, а ты все про батю с мамочкой поминаешь.

– Так чтобы хозяйством своим обзавестись, работать и работать не един год надобно. Это у вас, бояр, все легко. Токмо оброк собираете да гуляете хмельными в кафтанах со шнурами.

– Что-о?! – Не выдержав подобной наглости, бояре Зорин с Заболоцким ринулись на наглеца, но тот нырнул под телегу, тут же перекатился за соседнюю, перебежал куда-то дальше и затихарился.

– Я ведь тебя найду, паршивец, – заглядывая

под каждый возок, пошел по двору Софоний. Хмельной Тимофей быстро махнул на языкастого смерда рукой, Басарга и Илья Булданин поиска не начинали вовсе. Бочонок вина и кувшин пива навевали на них слишком крепкие мысли о сне.

– Брось его, Софон! – предложил Заболоцкий. – Завтра монахам пожалуемся, они его сами выдерут.

– А удовольствие? – резонно ответил Зорин.

– Токмо и знаете, что драть да развлекаться, – ответил откуда-то невидимый смерд. – Вот вам бы каженный день сети в мерзлой воде попроверять да опосля рыбу выпотрошить и солью всю перетереть – вы бы поняли, каково ваш оброк добывается.

– Где же ты, паршивец? – резко повернулся на голос Софоний, заглянул под одну телегу, другую, но все впустую.

– Так ты что, боярскому оброку завидуешь, Тришка-Платошка?! – рассмеялся Илья. – Смотри, награжу тебя жизнью боярской – через год обратно в рыбаки запросишься, да поздно будет.

– Хуже рыбака жизни быть не может, боярин. Побывал бы в нашей шкуре, так бы не го-о-ой-ой-ой!!!

Это боярин Зорин, внезапно перемахнув через телегу, поднырнул под другую и за ухо вытянул нахального смерда на свет:

– Попался?!!

– Обожди, Софон, дай поговорю с паршивцем, – попросил друга Булданин. – Так что, Тришка-Платошка, не желаешь боярской жизни испробовать?

– Ты чего, дружище, хочешь его в закуп позвать? – догадался Зорин. – И на что тебе этакий буян? Ни ума, ни послушания.

– На что в сече ум и послушание? – пожал плечами малорослый Илья. – Там наглость бесшабашная куда полезнее. Наглости у паршивца, вижу, в избытке. Ну, а послушанию плеть быстро научит. Знаешь, что такое плеть, Тришка-Платошка?

– Зря уговариваешь, друже, – подал голос Басарга. – Он у монастыря в крепости. Не возьмешь.

– Неправда! – встрепенулся паренек. – Это отец крепостной. А я под монастырь еще не записывался, я вольный.

– Ты гляди, Софон, он уже согласен, – хлопнул Зорина по плечу боярин Булданин. – Давай, Тришка-Платошка, айда ко мне в дружину. Будет тебе жизнь истинно боярская. Есть от пуза, одеваться задаром, спать в тепле. А что в сечу с мечом – так то всего пару раз в месяц случается.

Бояре рассмеялись.

– Вы на Белом озере в шторм ни разу не попадали, – вскинулся паренек. – Вот тогда бы вы знали, что такое настоящий ужас! А в сече те же люди, с ними можно справиться. Это с морем никак.

– Сколько хочешь, чтобы в закуп ко мне пойти? – решился вступить в разговор Басарга.

– Почему к тебе? – возмутился Булданин. – Я его первый приметил!

– У вас холопы есть, а у меня нет.

– И то верно, – сонно потянулся Тимофей. – С холопами боярину Леонтьеву надо подсобить. Так что, Платон-Тришка, какую плату попросишь, дабы мечту осуществить? Подпись под грамоткой одной поставишь – и боярская жизнь твоя.