Царская сабля
Шрифт:
– Двенадцать рублей.
– Ско-олько?! – в изумлении обернулся Басарга.
– Так то ведь язык не немецкий, – указала на «Кодекс» торговка. – Его в Ярославле на нашу речь перетолмачили, на человеческую.
Это было правдой. Русские слова показались боярину столь привычными, что он не вспомнил о происхождении учебника, написанного мастером Тальгоффером из Римской империи. Буквы были начертаны тонкими линиями – явно пером сделаны, а не на доске резной оттиснуты. Рисунки тоже перенесены художником – отпечатки сплошь и рядом с пробелами
– За потаскуху меня считаешь, боярин? – внезапно с горечью спросила торговка. – А я, может, пятая дочь в семье. На меня приданого не отложено. Все отцовское наследство по сестрам ужо роздано да меж братьями расписано. Не быть мне никогда мужней женой, никто бесприданницу не возьмет. Приживалкой при чужом доме мне на роду зачахнуть написано. А я, может, тоже мужской ласки попробовать хочу! Хоть чуток любви испытать, пока молода еще и носа не воротят. Ты мне с первого взгляда приглянулся, боярин, прямо сердечко зашлось… Я ведь за тебя замуж не прошусь. Ты мне токмо тепла маленько удели. Мне больше и не надо.
Басарга ощутил ее ладони на своих плечах, покачал головой:
– За книгу спасибо, Матрена. Да только тепла лишнего у меня нет. Для другой берегу.
Руки исчезли, хлопнула дверь. Боярин закрыл книгу, покачал головой, прикусив губу.
Торговку тоже было по-своему жалко. Жить, зная, что впереди пустота, – тяжело. Так и у них с Мирославой: хоть ты сгори от своей страсти, но княжна все равно навсегда останется княжной, а Басарга – урожденным боярским сыном. И между ними – пропасть.
Он оделся, достал из тайника кошель, отсчитал деньги, спустился вниз, к полусонным друзьям, мужественно продолжающим свой пир.
– Купчиха-то где?
– Вроде как ушла, – зевнул Тимофей. – Что же ты, побратим, девку до слез довел? Себя не жалко, так дело твое. Других зачем мучить?
– Вот черт… Платошка!
– Чего желаешь, боярин? – послышался грохот из угла кухни.
– Ты это… – Басарга запнулся.
Объяснить, где именно находится лавка Матрены, он не мог при всем желании. Сам бы и то не сразу нашел. Да и отправлять со слугой такие огромные деньги тоже рискованно. Может ведь перед соблазном и не устоять. Все хозяйство его родителей с ними самими вместе – и то наверняка вдвое меньше, если не втрое стоит. Как бы не сбежал.
– Так чего надобно, боярин?
– В общем, коли торговка эта вернется… Матрена… Ты ее впускай.
– Как скажешь, боярин.
– Это ты верно решил, побратим, – похвалил его Илья Булданин, отваливаясь на скамью. – Есть время для боя, есть время для молитвы, и есть время для радости… Вы как хотите, а я спать…
– Есть время для сна, – закончил за него Басарга и кликнул холопов: – Эй, помогите боярам до постелей дойти! А опосля приберите здесь. И так уже мухи слетелись. До вечера все едино никто сюда не придет.
Басарга переоценил своих товарищей – они и к вечеру
Только в поздних сумерках он наконец-то расстался с ценным приобретением, забрался в постель, вспоминая отца и его учение.
Удастся ли когда-нибудь еще увидеть родных, передать родителю подарок?
Иоанн и князь Михайло вроде бы ясно дали понять, что этого не попустят. Значит – никак. Разве только случай в общем походе сведет. Но Русь ныне сильна, тревожить ее рубежи никто не смеет. Так что война при их жизни может более и не начаться…
В темноте скрипнула дверь, на пол на миг упала длинная полоса света от масляной лампы и тут же погасла, по ковру прошуршали шаги.
– Тришка, это ты? – неуверенно поинтересовался Басарга.
– Нет, не он. – У окна зашелестела падающая ткань.
– Матрена? Ты тут зачем?
– Нечто ты не знаешь, служивый, что ночью с бабой делать полагается?
– Отчего не знать? Знаю! – обиделся на такой намек молодой боярин.
– Ну, так и делай, – хрустнула под ее тяжестью постель.
– Нет! – четко и решительно отрезал Басарга.
– Вчерась ты не был таким холодным…
– Нет, нет и нет! – Пробравшись через подушки мимо нее, боярин Леонтьев спрыгнул на пол. – Я люблю другую, и, кроме нее, мне никто не нужен.
– Так я у тебя любви-то и не прошу, добрый молодец. Так, тепла и ласки немножечко… – Книжница сошла вслед за ним, попыталась подойти, но в темноте промахнулась и скользнула обнаженными сосками по его спине, тихо вскрикнула и тут же засмеялась. Попробовала обхватить, но Басарга широким шагом отступил в сторону, нащупывая табурет с одеждой.
– Это мы в жмурки играем али в прятки, боярин? – хихикнула совсем рядом Матрена, проходя мимо. Леонтьев даже ощутил на плече ее дыхание. Колено ткнулось в табурет. Боярин нащупал лежащую сверху исподнюю шелковую рубаху, быстро накинул ее на себя. Руки с легким шелестом скользнули в рукава, голова даже во мраке попала в ворот.
– Ага!!! – Девушка повернулась на звук, четко схватила его за бока и тут же разочарованно простонала: – Да что же ты творишь, боярин? Че кобенишься, как красна девица? Нечто перепутал, кто из нас кто?
– Платошка, ты где?! – закричал Басарга. – Тришка, сукин ты сын!
– Боярин, перестань, – отпустив его, уже совсем другим голосом попросила книжница.
– Я же сказал, ничего меж нами не будет, – спокойно ответил Леонтьев. – Для меня на этом свете есть лишь одна женщина. Я ей не изменю. Ни наяву, ни даже в мыслях.