Царство Золотых Драконов
Шрифт:
Тенсинг всецело посвятил себя подготовке принца, чтобы однажды из него получился поистине достойный король и чтобы тот смог расшифровать послания Золотого Дракона, даже не подозревая, что в Нью-Йорке живёт алчный человек, намеревающийся его ограбить. Обучение было столь интенсивным и сложным, что порой ученик терял терпение, но Тенсинг, этот непреклонный человек, заставлял мальчика работать до тех пор, пока усталость не подкашивала их обоих.
– Я не хочу быть королём, учитель, - сказал Дил Баадур в тот день.
– Возможно, мой ученик так настойчиво отказывается от трона, чтобы прекратить обучение именно со мной, - улыбнулся Тенсинг.
– Я желаю медитировать всю свою жизнь, учитель. Как же я смогу достичь просветления, когда в мире так много искушений?
–
– У меня нет желания расставаться с вами, учитель, - слабым голосом сказал принц.
Он притворился, будто не заметил влажных глаз молодого человека.
– Желание и страх всего лишь иллюзия, Дил Баадур, они отнюдь не реальность. Воспитывай в себе бескорыстие и щедрость.
– Следует ли воспитывать в себе также и любовь?
– Любовь – то же, что и полуденный свет, вовсе не обязательно присутствие кого-то ещё, чтобы её проявлять. Разделённость людей также иллюзорна ввиду того, что во Вселенной всё взаимосвязано. Наши духи никогда не расстанутся, Дил Баадур, - объяснил лама, лишний раз с определённой долей удивления удостоверяясь, что и ему самому далеко небезразлична эмоция, потому что печаль ученика распространилась и на наставника.
Он тоже с болью в душе чувствовал приближение момента, когда придётся отвести принца обратно в его же семью, в мир людей и на трон Царства Золотых Драконов, занять который ему было предназначено судьбой.
– 4 -
Орёл и ягуар
Самолёт, на котором путешествовал Александр Колд, приземлился в Нью-Йорке без пятнадцати шесть вечера. К этому времени июньская жара ещё не сп'aла. Хорошее же, должно быть, настроение осталось у мальчика от его первого самостоятельного путешествия в этот город, когда какая-то безобидная на вид девчушка украла все его вещи, едва он вышел из здания аэропорта. Как же её звали? Чуть было не забыл… Моргана! Точно, это же имя средневековой колдуньи. Мальчику казалось, что с тех пор прошли целые годы, хотя на самом деле минуло всего лишь шесть месяцев. Он чувствовал себя совершенно другим человеком: подросшим, обретшим б'oльшую уверенность в себе и не собиравшимся далее поддаваться вспышкам гнева либо же отчаяния.
Семейный кризис также миновал: казалось, матери перестал угрожать рак, хотя страх, что болезнь вернётся так и не пропал. Отец снова заулыбался, сёстры же, Андреа и Николь, начали заметно взрослеть. Теперь он с ними практически не дрался, вряд ли это помогло бы, ведь девочки, так или иначе, пудрили ему мозги. Ещё больший престиж завоевал мальчик среди друзей, и даже красавица Сесилия Бёрнс, вечно относившаяся к нему как к воши, теперь сама просила помочь с заданиями по математике. И мальчик даже не столько помогал, сколько был вынужден делать их полностью сам, после чего ученице оставалось лишь списать их на экзамене, что он охотно и добровольно выполнял лишь бы ещё раз увидеть светящуюся улыбку подруги. С тех пор как Александр вернулся с реки Амазонка с наполовину лысой головой, шрамом, которым гордился, и кучей невероятных историй, он стал самым популярным человеком в школе: однако ж, среди одноклассников уже не чувствовал себя в своей тарелке. Друзья больше не развлекали мальчика, как то происходило ранее. Приключение пробудило в нём любопытство, деревенька, в которой он вырос, была практически невидимой точкой на севере Калифорнии, местом, где он задыхался и из чьих границ так хотелось сбежать, чтобы исследовать необъятность остального мира.
Учитель географии как-то намекнул мальчику рассказать классу о его приключениях. Тогда Алекс появился в школе вместе со слуховой трубкой, не захватив отравленные ядом кураре дротики, потому что не хотел быть виновником какой-либо аварии, а также с кучей фотографий, на которых он плавал с дельфином в Рио-Негро, держал аллигатора голыми руками и пожирал мясо прямо с убившей животное стрелы. Когда юный путешественник объяснил, что в действительности
Он никогда не упоминал о Наде Сантос или Орлице, как сам называл девочку. Семья знала, что на реке Амазонка он оставил подругу, но лишь Лиза, его мать, догадывалась о глубине их отношений. Орлица была ему гораздо важнее всех вместе взятых друзей, включая и Сесилию Бёрнс. Он и не думал примешивать воспоминания о Наде, дабы утолить любопытство кучки невежественных детишек, никогда бы не поверивших, что девочка, оказывается способна разговаривать с животными, и именно она обнаружила три сказочных бриллианта, считающихся во всём мире самыми крупными и ценными камнями. Ещё больше он не мог упомянуть и о том, что обучился искусству становиться невидимым. Мальчик сам стал свидетелем того, как индейцы исчезали по собственному желанию и, подражая хамелеонам, полностью терялись на фоне леса, сливаясь с его цветом и текстурой. Было совершенно невозможно увидеть их даже в двух метрах и средь бела дня. Не один раз он пытался повторить это и сам, однако ж, всегда безрезультатно, тогда как Наде удавалось подобное на раз-два, словно становиться невидимым было самым естественным в мире делом.
Ягуар писал Орлице почти каждый день, когда по одному-два абзаца, когда больше. Он копил страницы и отправлял их в объёмном конверте каждую пятницу. Письма с задержкой более месяца приходили в Санта Мария де ла Ювья, расположенного на границе между Венесуэлой и Бразилией, но с такими опозданиями друзья уже давно смирились. Она жила в отдалённой и до того примитивной деревеньке, в которой единственный телефон находился в жандармерии, а об электронной почте и вовсе никто не слышал.
Надя отвечала короткими посланиями, составленными столь кропотливо, словно само письмо было для неё самым трудным занятием, однако ж, хватало и нескольких строчек на бумаге, чтобы Александр реально ощутил рядом с собой присутствие подруги. Ведь в Калифорнии от каждого из этих писем так и веяло девственным лесом с ласкающим слух журчанием вод и неповторимым концертом в исполнении птиц и обезьян. Порой Ягуару казалось, что он может чётко услышать запах и влажность леса, что достаточно протянуть руку, и он сможет прикоснуться к подруге. В первом письме она предупредила мальчика, что нужно «читать сердцем», точно так же, как его раньше учили «слушать сердцем».
По мнению девушки это и есть основной способ общения с животными, который ещё и помогает понять неизвестный язык. С помощью всего лишь нескольких практических занятий Александру удалось этого добиться; тогда он понял, что для ощущения тесной связи с девушкой вовсе не нужны бумага и чернила. Оказавшись в тишине и одиночестве, было достаточно лишь подумать об Орлице, чтобы услышать девушку, однако ж, в любом случае писать ей нравилось мальчику больше. Тот своими письмами словно вёл дневник.
Когда, приземлившись в Нью-Йорке, дверца самолёта открылась, и пассажиры, наконец-то, смогли вытянуть ноги после шестичасового вынужденного обездвижения, Александр, разгорячённый и с основательно затёкшими мыслями, вышел из салона с рюкзаком в руках, будучи счастливым снова увидеть бабушку. Мальчик утратил загар, а волосы заметно отросли, прикрыв собою шрам на черепе. Внук помнил, что в предыдущий раз Кейт не встретила его в аэропорте, что, конечно же, не могло не огорчить, ведь тогда он впервые путешествовал в одиночку. И тут же его пробрал смех, как только в памяти всплыл собственный испуг, испытанный в прошлой ситуации. На этот раз бабушка выразилась яснее: они должны были встретиться в аэропорте.