Царство Золотых Драконов
Шрифт:
Грр-импр попрощалась с ними единственным проявлением любви и привязанности, которое знала: просто облизала их лица и руки, пока те не стали обильно смоченными слюной вперемешку со слизью.
Чуть только ужасная колдунья пошла обратно, Дил Баадур и Тенсинг сразу же стали валяться в снегу, чтобы как-то очиститься. Наставник засмеялся, а ученик, тем временем, едва мог сдержать подступавшую тошноту.
– Единственное утешение состоит в том, что мы больше никогда в жизни не увидим эту добрую сеньору, - заметил молодой человек.
– Никогда – это много времени, Дил Баадур. Возможно, сама жизнь ещё преподнесёт нам некий сюрприз, -
2
Три мифологических яйца
Тем временем на другом краю света Александр Колд прибыл в Нью-Йорк в сопровождении своей бабушки, Кейт. Мальчик-американец приобрёл древесный цвет лица, гуляя под солнцем близ реки Амазонка. Теперь у него была короткая, сделанная индейцами, стрижка, отличающаяся наполовину сбритой головой, где поблёскивал недавно появившийся шрам. За спиной как всегда висел какой-то жуткий рюкзак, а в руках была вечная бутылка с похожей на молоко жидкостью. Кейт Колд, столь же смуглая, как и он, шла рядом, одетая в свои обычные короткие шорты цвета хаки и в грязные галоши. Седые волосы, подстриженные собственноручно не глядя в зеркало, придавали женщине вид только что проснувшегося индейца племени могикане. Несмотря на усталость её глаза, смотревшие из-за сломанной оправы, кое-как обмотанной скотчем, блестели по-особому. Весь их багаж составляла трубка приблизительно трёх метров в длину да несколько тюков довольно странных как размера, так и формы.
– У вас есть что-либо задекларировать? – спросил сотрудник иммиграционной службы, бросив крайне неодобрительный взгляд на весьма необычную причёску Алекса и внешний вид его бабушки.
Было только пять утра, отчего человек выглядел столь же утомлённым, как и пассажиры самолёта, только что прибывшего из Бразилии.
– Нет. Мы репортёры от компании Интернэшнл Джеографик. Все наши вещи – это необходимый рабочий материал, - возразила Кейт Колд.
– Фрукты, овощи, продукты питания?
– Только святая вода, чтобы вылечить мою маму…, - сказал Алекс, показывая бутылку, которую всё путешествие не выпускал из рук.
– Ой, офицер, не обращайте внимания, у этого мальчика просто разыгралось воображение, - прервала Кейт.
– А это что? – спросил служащий, указывая на трубку.
– Да так, слуховая трубка.
– Что-что?
– Это своего рода полый тростник, используемый проживающими на реке Амазонка индейцами, чтобы стрелять дротиками, отравленными…, - начал было объяснять Александр, но тут же схлопотал от бабушки, таким способом быстро заставившей его замолчать.
Служащий немного смутился и не стал продолжать допрос, поскольку ничего не знал ни о колчане с дротиками, ни о содержащей смертельный яд кураре тыкве, находившейся в другом тюке.
– Что-то ещё?
Александр Колд пошарил в карманах своей куртки и вынул оттуда три стеклянных шарика.
– Что это?
– Полагаю, что бриллианты, - сказал мальчик, и тут же получил от бабушки очередную затрещину.
– Ах, бриллианты! Что ж, даже очень забавно! Что же ты всё-таки курил, мальчик? – громко рассмеявшись, воскликнул офицер, одновременно ставя штампы в паспортах и указывая им, куда идти дальше.
Едва открыв дверь квартиры в Нью-Йорке, Кейт и Александр почувствовали жуткое зловоние. Писательница тут же хлопнула себя по лбу. Это было уже далеко не в первый раз, когда она отправлялась в путешествия, оставляя
– Это бриллианты, Кейт, - сообщил ей мальчик.
– Разумеется! А я Мэрилин Монро…, - ответила пожилая писательница.
– Кто?
– Вот, дожили! – пробрюзжала она, потрясённая разрывом поколений между собой и собственным внуком.
– Должно быть, кто-нибудь из твоей эпохи, - намекнул Александр.
– Нынешнее время – это и моя эпоха! И даже больше моя эпоха, нежели твоя. Я, по крайней мере, живу не на Луне, как ты, - пробормотала бабушка.
– Да это и в самом деле бриллианты, Кейт, - настаивал он.
– Хорошо, Александр, бриллианты так бриллианты.
– Ты не могла бы звать меня Ягуар? Это моё тотемное животное. Бриллианты принадлежат не нам, Кейт, а индейцам, этому народу тумана. Я обещал Наде, что мы непременно воспользуемся драгоценностями для его же защиты.
– Ну и ну! – только и выдавила она из себя, не обратив внимания на мальчика.
– Ими мы сможем финансировать учреждение, которое ты вместе с профессором Лебланом задумала создать.
– Полагаю, что пришедшийся на твою голову удар слегка ослабил твою способность соображать, сынок, - возразила она, несколько рассеянно сунув стеклянные яйца в карман пиджака.
В последующие недели писательнице ещё выпадет шанс пересмотреть таковое суждение о её же собственном внуке.
Целых две недели Кейт являлась хозяйкой стеклянных яиц, правда, забыв об этом напрочь до тех пор, пока не взяв пиджак со стула, оттуда не выпал один из них придавив собою палец её же ноги. На ту пору внук уже вернулся в Калифорнию, домой, к своим родителям. Писательница же несколько дней промаялась с ноющей ногой и камешками в кармане, рассеянно теребя их, будучи на улице. Утро она провела за чашечкой кофе в располагающемся на углу заведении и, уже уходя, один бриллиант случайно забыла на столе. Хозяин, знавший её вот уже двадцать лет итальянец, догнал её на углу.
– Кейт! Ты оставила свой стеклянный шарик! – прокричал он, кидая предмет поверх голов прохожих.
Женщина поймала его налету, идя дальше уже с мыслью о том, что пора бы уже что-то сделать с этими яйцами. Так и не определившись с планом, она отправилась по улице ювелиров, на которой располагался магазин её бывшего возлюбленного, Исаака Розенблата. Сорок лет назад женщина чуть было не вышла за него замуж, когда в её жизни внезапно появился Джозеф Колд, перед чьей игрой на флейте Кейт просто не могла не устоять. Волшебная флейта обворожила её полностью. Прошло совсем мало времени, как Джозеф Колд стал одним из самых знаменитых музыкантов мира. «Эта та самая флейта, которую мой глупец-внук благополучно оставил на берегу реки Амазонка!», - в бешенстве подумала Кейт. Она как следует надрала уши Александру за то, что мальчик потерял замечательный музыкальный инструмент своего деда.