Царство
Шрифт:
– Что это вы такое рассказываете?! – Я притворно удивился. – Разве доблестные воины Империума не побивают орды еретиков и чужаков в каждом учебнике по истории?
– Хотел бы я, чтобы всё происходило в точности так, как в учебниках истории, чтобы нам с вами не приходилось ничего выдумывать.
Воцарилась тишина. И минуты не прошло, как я решил это исправить. Я указал на пока ещё далёкую и едва различимую точку на горизонте, а потом произнёс:
–
– Как знать…
– Неужели?! – воскликнул я. – Ни ностальгии, ни предвкушения от встречи?!
Котар ответил:
– Всё так, но ещё тревога, что я никого не узнаю… Меня никто не узнает. – Он добавил спустя пару мгновений: – Даже старые друзья.
Я махнул рукой и сказал:
– Не так уж сильно вы изменились, уважаемый Котар! – Я задавил на корню вопрос "или всё-таки изменились". – Настройтесь на лучшее!
Тогда я уже знал об одержимом оружии, но ещё не знал о развивающихся мутациях Котара, о его сомнениях. В момент работы над текстом я понял, что Котар оказался в такой ситуации, не посвятить которой рассказ было бы просто преступлением. Не обошлось без выдумки, конечно, грешен, но как-то иначе разрозненные факты и случайно оброненные фразы не скрепить.
В чём дело и что за точка на горизонте?
Спустя годы магистр капитула Саламандр, великий Ту’Шан, не просто связался со своим эмиссаром у Георга Хокберга, а послал нескольких воинов, чтобы проверить, как у эмиссара дела.
К нам приближался фрегат, украшенный драконьей головой в качестве носовой фигуры и языками пламени вдоль бортов.
К нам летели ревизоры.
3
– Старик!
Вслед за громогласным возгласом раздался грохот ударов тяжёлых сабатонов о палубу.
Воин в чёрно-зелёных доспехах подскочил к Котару и заключил его в объятия. Он почти тут же отстранился, и я смог рассмотреть лицо.
Удивительное зрелище – космический десантник и без рубцов! Возраст можно было оценить только по сеточке морщин в уголках глаз и, собственно, во взгляде одновременно настороженном и размытом, устремлённом вдаль. Если не учитывать эти детали, то первый гость – пышущий здоровьем парень, который будто бы только-только завершил курс молодого бойца.
– Я едва тебя узнал! – выпалил он.
Котар коротко рассмеялся, похлопал боевого брата по плечу и ответил:
– Но узнал же.
– Ну и потрепало тебя!
– Я смотрю, у тебя тоже обновки.
Котар
Молодой воин поморщился и отозвался:
– Некроны... Ты сталкивался с ними, брат?
– Нет, но слышал достаточно, чтобы не удивляться… и не допрашивать.
Молодой воин поморщился, отмахнулся и бросил следующее:
– В бездну их! Чтобы в такой день, да о чужаках! – Он сделал паузу, улыбнулся и добавил: – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
Котар кивнул в сторону двух других воинов капитула Саламандр и проговорил:
– Представишь?
Все ревизоры несли знаки капитула – драконью голову на левом наплечнике и языки пламени на правом – но цвета доспехов отличались.
Молодой воин указал ладонью на долговязую фигуру, облачённую в ночь. То тут, то там вываренные кости чужаков и громадных хищников, вместо шлема словно бы большой череп. Для воссоздания образа мрачного жнеца не хватало только косы, – вместо неё на поясе висела булава, которая походила на расправившего крылья двуглавого орла. Оружие это называлось Crozius Arcanum, и владели им только представители духовенства – капелланы, реклюзиархи, магистры святости.
– Знакомься, Котар, – проговорил молодой воин, – это капеллан Ор’ноко.
Капеллан ограничился скромным "приветствую, брат" и сотворил знамение аквилы. Котар ответил тем же, а потом спросил у молодого воина:
– Корд, а что случилось с Гав’раном? Жив ли он вообще?
– Нет, погиб, – также скромно и немногословно ответил Ор’ноко за своего боевого брата.
Котар вздохнул, промолчал и молодой Корд. Котар покачал головой и проговорил:
– Скоро не останется тех, с кем я когда-то начинал. Мы не были дружны, но всё же…
– Давай о тех, кто жив, – предложил Корд, и Котар перевёл взгляд на последнего члена группы.
Цвет доспехов – лазурь. Это не какая-то прихоть или страсть к украшательству, к исключительности – по цвету и символам можно было определить, какое место занимает воин в иерархии капитула, сколько лет он сражается во славу Бога-Императора и какими наградами отмечен.
Третий ревизор, – как и Котар, член Библиариума, хранитель знаний, обладатель псайкерского дара и псайкерского же проклятья.