Цель. Процесс непрерывного совершенствования

Голдратт Элия М.

–  Да, я что-то понимаю из того, о чем ты говоришь, но мои цены уменьшились, когда увеличилась эффективность.

–  Правда, каким образом?
– спрашивает Иона и закрывает свою книгу.

–  Конечно. Эффективности разных цехов усредняются, что дает в среднем около 90% затрат. И мои цены за единицу продукции уменьшились соответственно. Чтобы конкурировать сегодня мы должны делать все, чтобы увеличивать эффективность и снижать цены.

Официантка приносит мой скотч и ставит его на столик рядом со мной. Я

даю ей пятерку и жду сдачи.

–  С такой большой эффективностью тебе надо работать на своих роботов круглосуточно, - говорит Иона.

–  Совершенно верно, - говорю я ему.
– Мы просто обязаны их загрузить работой. Иначе мы потеряем экономию масштаба. И эффективность упадет. Это относится не только к роботам, но и к остальной продукции. Мы обязаны производить непрерывно, чтобы получить эффект экономии и сохранить свое ценовое преимущество.

–  Да ну?
– говорит он.

–  Конечно, но я не говорил, что у нас совсем нет проблем.

–  Понятно, - говорит Иона.
– Ну же! Скажи честно. Твои запасы выше крыши, так?

Я смотрю на него. Откуда он знает?

–  Ты имеешь в виду незавершенное производство?

–  Все твои запасы.

–  Ну, по-разному. Где-то они большие.

–  И все везде задерживается?
– спрашивает Иона - И ты не можешь ничего отгрузить вовремя.

–  С этим я соглашусь, - отвечаю я, - это одна из серьезных проблем. И она имеет серьезные последствия для заказчиков.

Иона кивает, как будто он ожидал такого ответа.

–  Погоди… откуда ты знаешь?
– спрашиваю я его.

Он опять улыбается.

–  Просто угадал, - отвечает Иона.
– Хотя, я наблюдаю те же симптомы на разных предприятиях. Ты не одинок.

–  Но разве ты не физик?
– спрашиваю я.

–  Я ученый, - отвечает он.
– Ну, хорошо, ты бы сказал, что сейчас я занимаюсь исследованием в науке организаций - производственных организаций в частности.

–  Я не знал, что есть такая наука.

–  Теперь есть.

–  Чем бы ты не занимался, я должен тебе сказать, ты указал на мои любимые мозоли. Как случилось…

Я прервался потому, что Иона воскликнул что-то на иврите. Он лезет в карман и достает карманные часы.

–  Извини, Алекс, но я вижу, что опоздаю на самолет, если не потороплюсь.

Он встает и берет свое пальто.

–  Мы неплохо поговорили, - говорю я, - я очень заинтригован тем, что ты сказал.

Иона помолчал.

–  Хорошо, если ты обдумал то, о чем мы сейчас говорили, тебе, вероятно, удастся вытащить свой завод из больших неприятностей.

–  Может быть, я создал тебе неверное представление, - говорю я ему.
– У нас есть пара проблем, но я бы не сказал, что завод имеет серьезные проблемы.

Он смотрит мне прямо в глаза. Он знает, что происходит. Я думаю.

–  У меня есть немного времени, - слышу я свой голос, - что если мы продолжим

наш разговор до твоего самолета? Что ты скажешь?

–  Не весь разговор, - отвечает он.
– Нам нужно спешить.

Я встаю и хватаю свой портфель и пальто. Мой напиток стоит на столике. Я быстро отхлебываю и оставляю его. Иона уже выходит из дверей. Он ждет, пока я его догоню. Затем мы шагаем по коридору, где все бегут. Иона прибавляет шаг, я пытаюсь выдержать его темп.

–  Я серьезно, - говорю я Ионе, - что дает тебе повод подозревать, что у меня на заводе могут быть проблемы.

–  Ты сам об этом сказал.

–  Не говорил.

–  Алекс, мне стало понятно с твоих слов, что ты не управляешь заводом с такой эффективностью, с которой думаешь, что управляешь. А управляешь совершенно наоборот. Ты управляешь для того, чтобы повысить эффективность использования оборудования.

–  Не в соответствии с моими показателями?
– спрашиваю я.
– Не пытаешься ли ты сказать мне, что мои люди ошибаются в своих отчетах… что они врут мне?

–  Нет. Очень маловероятно, что твои люди врут тебе. Но твои показатели определенно врут.

–  Допустим, мы иногда подгоняем цифры здесь и там, но все вынуждены играть в эту игру.

–  Ты упустил главное. Ты думаешь, что управляешь эффективностью завода… но твои предпосылки неверные.

–  Что я неправильно думаю? Мое мышление не отличается от мышления остальных управляющих заводов.

–  В этом-то и беда.

–  Что ты хочешь сказать?
– я почувствовал, что начинаю обижаться.

–  Алекс, когда ты рядом с кем-то, и думаешь как кто-то, ты принимаешь так много предпосылок, на которых строится все твои рассуждения, даже не задаваясь вопросом, верны ли они.

–  Иона, я думаю все время. Это часть моей работы.

Он покачал головой.

–  Алекс, скажи мне опять, почему ты уверен, что твои роботы такое великое улучшение?

–  Потому, что они увеличивают производительность.

–  Расскажи мне, что это такое?

Я подумал минуту, пытаясь вспомнить.

–  Согласно тому, как моя компания определяет это, - отвечаю я, - есть формула, в которой прибавочная стоимость на одного работника равняется…

Иона опять покачал головой.

–  Когда ты ссылаешься на то, как твоя компания определяет это, ты говоришь о чем-то другом. Забудь на минуту все формулы и скажи мне своими словами на пальцах, основываясь на своем опыте, что такое производительность?

Мы сворачиваем за угол и я вижу металлоискатели и охранников службы досмотра. Я хотел остановиться и сказать ему до свиданья здесь, но Иона даже не замедляет шаг.

–  Только скажи мне, что означает производительность?
– спрашивает он опять, когда проходит сквозь металлоискатель. Пройдя, он добавляет, - Что это значит именно для тебя?