Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь
Шрифт:
— Никакую.
Сид Блуд задумчиво подкрутил ус.
— Не понимаю я тебя, Мика. О чем нам беспокоиться? Просто будем твердить, что это всего лишь разминка была — и все, ничего они не докажут.
Миколас промолчал. Товарищ проницательно заметил:
— С любовницей что ли поссорился? Она того не стоит! Девица Вер давно не девица, секретари канцлера, дежурящие под дверьми кабинета во время их встреч, тебе это бы подтвердили на какой-нибудь пьяной попойке. Если бы ты, конечно, на них ходил. Или ты грустишь по поводу слухов о ее беременности? Так сомневаюсь, что вен Воль оставит ее в беде. Выдаст за кого-нибудь, не волнуйся. А может, и бастарда признает. А неверность…
Дон Оддин вскочил.
— Не смей!.. — и осекся. Выдохнул резко сквозь зубы, сел обратно за стол, опустив голову. — Не смей так говорить! Моя мать — тоже женщина.
— Ну, будем считать ее исключением, подтверждающим правило. И всё-таки я тебе не советую относится к прекрасному полу серьезно. Это бабочки, порхающие с цветка на цветок: красивые, глупые, ветренные. Но бесспорно, радующие глаз и, хэх, тело. Когда ты перестанешь ждать от них верности и любви, сразу почувствуешь вкус жизни. Все это весьма весело: дарить цветы и подарки, шептать на ушко забавные глупости, приправленные пошлыми намеками, назначать полуночные встречи, пока бдительная маменька или муженек-рогоносец находятся в отъезде. Приятно, немного щекочет нервы, доставляет удовольствие, но не стоит забывать, что это всего лишь игра. Жизнью надо наслаждаться, Мика. Женщинами — в особенности.
Миколас посмотрел на письмо, которое хотел отослать сиду Гарне. Вместо четкого изложения фактов выходил бессмысленный поток слов. А ведь это главное. Расследование. А не глупая влюбленность в коварную обманщицу. Из-за дела о пустых складах убит бывший интендант столицы сид Грош, его секретарь, а теперь ещё и добрая лавочница дона Слав. От него, Миколаса, зависят жизни людей. А он от одного взгляда на Злату забывал обо всем на свете и тратил свое время на вещи личного характера. Которые, как оказалось, не имели никакого значения. Может быть, хорошо, что тот доктор так и не смог их принять? Вдруг эта женщина действительно хотела избавится от ребенка?
О, Отец! Незамужняя, одна, с малышом — как она будет жить? Есть ли у нее родители? Не выгонят ли они ее из дома? Если снять ей маленькую квартирку на Чугунной улице, от жалованья останется…
— Мика, ты есть-то будешь?
Миколас скомкал лист, бросил на пол, взял следующий.
— Я должен написать отчёт.
— Да нас вот-вот выпустят.
— Тебя.
Взгляд дона Оддин скользнул по перевязанному бедру старшего лейтенанта. Стало стыдно. Навязал, как вздорный молокосос, дуэль товарищу, пролил его кровь, защищая честь женщины, у которой чести нет, наговорил гадостей. А сид Блуд еще и покрывает его, отрицая, что Миколас был зачинщиком дуэли, да и вообще замалчивая сам факт раздора. Нет, старший лейтенант не должен был, конечно, отзываться так неподобающе о малознакомой дев…женщине, но сид Блуд на словцо всегда резок, а к женскому полу хоть и относится с большим интересом, но без преклонения, а скорее потребительски. Миколас не одобрял взглядов товарища, но с нравоучениями никогда не лез. И вот появилась Злата. Девушка, о которой шептались на каждом углу придворные и о которой он сам слишком многого не знал. До сплетен ли ему было, занятому важным поручением генерала? Да и поверил бы он им? Он бы и сейчас, наверно, бросился защищать честь этой женщины, если бы ему не показали те письма. "Милый Игги… с ваших уст…" О, демоны! Ну почему у нее такие невинные и печальные глаза?
Звякнули ключи.
— Лейтенант дон Оддин, вас требует генерал.
Миколас поправил на плече повязку и торопливым шагом покинул камеру. Сид Блуд пододвинул
Невзор прибыл в столицу на рассвете. Первым делом он заехал в интендантство к бывшему боевому товарищу, от которого и узнал о судьбе Миколаса. После короткого разговора с другом генерал посетил Чугунную улицу, но лавка доны Слав оказалась закрыта, а соседи знали только то, что старушку прирезали, а ее внучка исчезла в неизвестном направлении ещё до Прощального обряда по бабушке. После этого печального визита Невзор направил коня к отделу службы охраны правопорядка, который занимался офицерскими нарушениями.
Седоусый следователь нежданному посетителю удивился. Долго юлил, не желая разговаривать о лейтенанте с посторонним лицом, но потом под давлением регалий генерала, сдался. Невзор не любил щеголять орденами или напоминать людям о своих заслугах, но тут случай был особый: в беду попал свой человек, действующий по поручению Невзора, к тому же совершенно ни в чем невиновный. И сид Гарне показательно ярился и стукал кулаком по столу с криком:
— Вы что же, ставите под сомнение слово знаменитого интенданта Цветочной крепости? Да чтобы стало с нашей армией, не удержи я тогда крепость? А чтобы было, если бы мои ребята не выследили аламейского шпиона?
Следователь, человек ранга небольшого, в конце концов проникся и поделился своими соображениями. Относительно дуэли сделать он ничего не мог: секунданты, дуэлянты и даже доктор отрицали ее наличие, так что к вечеру офицеров должны были выпустить на свободу. Относительно пропажи Светласки дон Слав генерал сам дал показания, что это он просил Миколаса почаще заглядывать к старушке, так как хорошо знал женщину и беспокоился о ее благополучии.
— С чего бы вдруг? — вырвалось у следователя. Невзор хмуро посмотрел на свои руки.
— Я убил ее единственного сына. Повесил за мародёрство и кражу.
Следователь молча положил перед гостем письмо, написанное женским почерком.
— На все-то у вас есть ответ. Что вы скажете на это?
Невзор пробежал глазами текст, вернул бумажку следователю.
— Бред. Девицу либо подговорили, либо она на что-то обиделась и решила таким образом отомстить лейтенанту. Вот и все. Могу вас заверить, что дон Оддин не способен на подобное преступление, он безотлучно находился при мне с двенадцати лет.
— И все же чужая душа — потёмки.
— Не эта. Миколас очень светлый и добрый молодой человек, это вам любой скажет.
— Именно поэтому он выбрал карьеру убийцы?
— Он выбрал путь защитника, потому что на его глазах его младшую сестру степняки располовинили кривой саблей. И теперь он старается прикрыть других таких девчонок своей спиной. Могу я с ним увидеться?
— Пожалуй, да.
Невзор с раздражением следил, как следователь вызывает помощника, отдает приказ, ждёт его выполнения. Время неумолимо стремилось вперёд, а ведь так много ещё надо успеть! Но сначала — глупый мальчишка.
Миколас вошёл в комнату быстрым решительным шагом. Наткнулся на взгляд генерала и покраснел, словно ребенок. Но глаза не опустил.
— Я виноват, сид Гарне! Я готов…
— Сядь!
Следователь вышел, его помощник тоже. Лейтенант покорно сел на стул. Спина прямая, вид виноватый, плечо перебинтовано. Невзор вздохнул. Ох, молодо-глупо!
— Рассказывай.
И Миколас рассказал. Немного путано, но сид Гарне теперь знал, с чем ему идти к сильным мира сего. Ведь не простят самовольного возвращения, не простят. А что приехал обязательно узнают. Уже узнали, только вот найти его пока ещё не могут.