Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь
Шрифт:
Либена подскочила в кровати, нервно осматриваясь по сторонам. Комната тонула в сумерках. Ночь закончилась, уступая место серому дождливому дню. Женщина стерла со лба холодный пот, обхватила себя руками.
"Все будет хорошо, Ли. Я рядом."
Он почти всегда говорил одно и то же, но ее это успокаивало. Потому что ему она верила. Больше всего на свете. И теперь ей хотелось, чтобы Лав был рядом, сел на край кровати, сжал ее ладонь, сказал что-нибудь простое, что непременно заставит ее жить дальше.
Но Чеслава рядом не было. Никого не было.
Вспомнилось, как Невзор нес ее на руках
Ложь, что на красном не видно крови.
Ложь, что гордость сомкнет уста, даже если очень больно.
Ложь, что можно расщепить веревки шпилькой.
Все — ложь.
"Я обещаю оберегать вас, уважать, считаться с вашим мнением. Вы же пообещаете никогда мне не врать."
Кто знает, имеют ли значение эти слова? Она восприняла их всерьез. Она с замиранием сердца ждала утром встречи — и не дождалась. Генерал уехал. Теперь не понять, что же он думает, чего хочет. Остаётся только ждать.
Либена встала, подошла к окну, распахнула его. Ветер бросил ей в лицо горсть дождевых капель. То ли насмехаясь, то ли приветствуя. Она посмотрела вдаль, на дорогу, уходящую в туман. Когда-то она страстно желала бежать по этой дороге прочь из Малахитового дома, теперь боялась выйти за его порог. Но если бы генерал протянул ей свою мозолистую руку и повел ее вперёд, шагнула ли бы она за неведомую черту, доверившись теплой ладони? Сколько лет она уже не может согреться…
Либена закрыла окно, подошла к кровати, дернула колокольчик, вызывая служанку. Стянула со спинки стула теплую шаль и закуталась в нее, забираясь с ногами на кровать.
Когда-нибудь кто-нибудь ее обязательно согреет.
Ну или убьет.
***
Вадим задумчиво рассматривал в зеркале свое лицо. Не старик, конечно, но и не мальчик. Хотя азарт в последнее время уступил место отупению и усталости, так что можно записывать себя в древние старцы. Вот попал в это болото — и застрял. Язвительные слова не подбираются, намеченные дела не делаются и даже вино пьется без особого желания, скорее по привычке. Без Невзора скучно, с Либеной говорить не о чем, да и шарахается она от него, а с Зоряной он прошлый раз был, пожалуй, слишком мил. То есть, конечно, проехать мимо дамы, возвращающейся домой пешком под сильным ливнем, он не смог бы… Хотя, смотря, что это за дама… В любом случае в целом своим поведением вен Борз был абсолютно недоволен. Обиделся, видите ли, что какая-то дона Добре, одетая в старые поношенные платья, не пожелала с ним уединиться. Нет, неприятно, конечно, когда ты рассчитываешь на бурную ночь в женской компании, а оказывается, что девица на тебе просто хлопанье ресницами оттачивала без задней мысли, но все же стоило ли быть таким милым? Дамы любят наглецов. У всего есть предел, но не в характере вена Борз подстраиваться под кого-то. Он всегда находил женщин, гостеприимно
— Не можете налюбоваться на свое лицо?
Зоряна остановилась у окна прихожей, с тоской рассматривая стекающие по стеклу капли дождя. Видимо, ей не терпелось бежать проверять свои механизмы, а погода этого не позволяла. Вадим на секунду скосил глаза в ее сторону, но тут же опять перевел взгляд на свое отражение. Смахнул невидимую пылинку с рукава и удовлетворённо заключил:
— Ну должен же я хоть раз в день взглянуть на человека с хорошим вкусом?
Обиженное сопение девицы ему было хорошо слышно. Он ждал ответной колкости, но она молчала.
— Что же, вы ничего не скажете мне в ответ?
— Зачем? Вы действительно одеваетесь каждый раз так, словно идете на бал в столице, а не на завтрак в провинциальной глуши. Глупо спорить с очевидным: вы выглядите прекрасно.
К своей досаде, аристократ не заметил в словах Зоряны ни осуждения, ни желания уколоть. Она просто констатировала факт. Или всё-таки в голосе девушки проскользнула зависть?
— Правда, когда вы начинаете говорить, все очарование дорогих тканей и золотых часов не может победить льющийся из ваших уст яд.
Ага! Разозлилась всё-таки. А пыталась сыграть в беспристрастность. Говорят, рыжие очень темпераментные…
— О, вы недовольны моим поведением? Пытаетесь сыграть роль взывающей к морали матушки?
Зоряна обернулась к нему.
— Не мне читать вам нотации. Общественные правила — не моя сильная сторона. Но есть некоторые общечеловеческие понятия, с которыми даже вы должны считаться.
Вадим был способен на взгляд определить стоимость ткани ее юбки. Сплав, из которого сделаны шпильки, поблескивающие в ее волосах. Все — дешевое. Как и этот порыв псевдосправедливости. Он знал подобных "праведных" девиц. Они хитрее, чем те, что соглашаются на постель сразу. Ведь такие недотроги метят не в любовницы, а в жены, что, безусловно, выглядит гораздо худшим преступлением в глазах высокомерного родовитого холостяка. То есть в глазах единственного наследника министра вен Борз.
— Я слышала, как вы сегодня утром разговаривали со служанкой. Она убежала от вас в слезах.
Ах, да. Девочка возомнила, что незаменима, и слишком высоко задрала голову. Забыв, что от нее требуются только ноги, точнее, то, что между ними. Вадим весьма откровенно высказал, что о ней думает, и отправил восвояси. Без тех подарков и преференций, на которые рассчитывала эта неумная, хоть и весьма услужливая женщина.
— И что? Я должен вытирать сопли всем слугам в доме или только этой?
— Вы воспользовались своим положением…
— Да неужели?
Вен Борз развернулся, в три шага подошёл к Зоряне. Взгляды скрестились, словно шпаги. Но аристократ не собирался бить до крови, только слегка шлёпнуть плашмя.
— С вами что-то воспользоваться не получилось. Не будьте дурой. Я выразил интерес — она с готовностью прыгнула в мою постель. К обоюдному удовольствию. Судя по умениям, несчастная эта давно не девица и жалеть ей не о чем. Я не первый ее трофей. К тому же она получила пару дней назад достойное вознаграждение, жаловаться ей не на что. А тот, кто не знает своего места и хочет слишком многого — теряет то, что имеет. Это закон, действующий в любом разумном обществе.