Цена памяти
Шрифт:
Пока он касается губами её бедра, лобка, тазовых косточек, тягучее ощущение размягчает тело и разгоняет мысли в голове.
Она думает о том, что ни о чём не думает, когда Драко дотрагивается до неё пальцами, исследует, подготавливает, и дрожит от нетерпения, когда он наконец направляет себя в неё.
Тело, помня лёгкую, но острую боль, рефлекторно напрягается, мышцы сжимаются, хоть Гермиона и старается расслабиться, медленно выдыхая через нос.
Малфой ничего не говорит, лишь замирает и жадно целует её, дожидаясь момента, когда
Картина мира немного меняется от того факта, что она сама может управлять процессом, хоть пока это всего лишь малая толика по сравнению с настойчивыми движениями Малфоя.
Вожделение посылает горячие импульсы по всему телу, и Гермиона еле сдерживает улыбку, а затем ловит задумчивый взгляд Малфоя. Он оценивает её выражение лица, пока его руки касаются её груди, а бёдра прижимаются к её бёдрам; пока Малфой находится внутри.
Гермиона всё-таки изгибает губы, прежде чем он, наклонившись, медленно сцеловывает её улыбку.
Их прерывистые вздохи похожи на шорох страниц, а звук столкновения бёдер — будто повторяющийся удар о пол. Но падает не книга, а сама Гермиона.
Боль исчезает, сменившись яростной горячей пульсацией в животе. Её много, она яркая и глубокая, и становится ещё заметнее с каждым толчком внутри, с каждой мыслью о горячем, твёрдом члене Драко Малфоя, который…
Горло Гермионы сжимается, и она издаёт неразборчивый звук, похожий на брань, когда Малфой вдруг останавливается и садится, откинувшись на пятки.
Она потерянно смотрит на него, пытаясь взглядом передать ужасное разочарование, поглотившее её.
Но удовольствие возвращается в двойном объёме, когда он продолжает проникать в неё раз за разом в том же темпе.
Гермиона ловит себя на мысли о том, что ей непривычно не чувствовать его кожа к коже, и, о Мерлин, это странная мысль. Но вид, который ей открывается, и ощущения в тех местах, где они всё-таки соприкасаются, перевешивают смутную неловкость.
Гермиона смотрит на его торс и бёдра, которые с каждым движением сталкиваются с её собственными.
Тепло и пульсация в животе кажутся такими сильными, почти всеобъемлющими, и Гермиона стонет сквозь стиснутые зубы и разводит ноги шире, повинуясь инстинктам и ощущениям. В этот момент Малфой касается клитора, и короткий, но громкий вскрик вырывается из её горла.
— Боже… Боже!
Она отстранённо вспоминает, что в комнате было прохладно, но ею завладевает жар, и на коже проступает испарина.
Гермиона давится воздухом и беспорядочно пытается дотянуться до Малфоя, но лишь комкает простыню в руках, сжимая и разжимая кулаки в такт его движениям. Он продолжает кружить пальцами по её клитору. Уверенно и непоколебимо.
Воздух со свистом вырывается сквозь его плотно сжатые зубы. Драко не сводит с неё напряжённого взгляда, будто старается не пропустить ни одного изменения на её лице, ни одного вздоха. Его лоб блестит от выступившего пота.
Малфой
Мысль об этом проникает в сознание и детонирует подобно бомбе, оставляя после себя абсолютный вакуум. Гермиона нелепо приоткрывает рот, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Дрожь пробивает всё её тело, и она знает, что Драко чувствует это, так как ускоряет движения, усердно шевеля пальцами. Пот увлажняет пряди на его лбу, но он мотает головой и не сбивается с ритма.
— Да.
Она всё-таки выдыхает и изгибается волной, но Драко удерживает её за бёдра.
— Давай. Давай.
— Да!
В этом «да» — её желания и ожидания.
В этом «да» — её одобрение всех действий Драко Малфоя.
Всё тело Гермионы сжимается: ноги стискивают бёдра Малфоя, пальцы тянут простыню, внутренности стягиваются и берут в плен отчаянно стучащее сердце, а внизу она, должно быть, заставляет Драко ощущать каждый миг того, до чего он её довёл.
Он выглядит довольным.
Расслабившись, Гермиона опадает на подушки и рвано хватает ртом воздух, стараясь прийти в себя. Наслаждение отпускает её медленно, словно нехотя.
Она быстро смотрит на Малфоя сквозь ресницы и устало прикрывает глаза, отрешенно понимая, что он всё ещё внутри неё.
И всё ещё твёрд.
Драко медленно двигает бёдрами.
Она позволяет тихому всхлипу вырваться наружу.
Это не совсем так, как она себе представляла. Гермионе раньше казалось, что всё должно заканчиваться на пике: когда реальность схлопывается, унося на волнах удовольствия, а вселенная рождается заново и ты остаёшься в ней, развалившийся на части, опустошённый от полученных эмоций и ожидающий возможного повторения.
Когда-нибудь. В теории.
Но в этот момент всё не так: импульсы удовольствия, блуждающие по телу, ещё не успевают утихнуть, а она снова ощущает движения, которые стимулируют чувствительные точки внутри.
Она опустошена, но Малфой наполняет её до краёв.
Его руки сжимают её бёдра, гладят по ногам до колен и выше, сжимают голени. Одну её ногу он пристраивает у себя на плече, и от изменившегося угла проникновения они оба издают неразборчивые звуки.
После недавнего оргазма телом завладевает непривычная тяжесть, и Гермиона не понимает, как сдвинуться с места, но желание прикоснуться к Драко заставляет её неловко протянуть к нему руку.
Она дотрагивается до его живота, чувствуя напряжённые мышцы пресса под пальцами. Она проводит по ним и сжимает его бедро; он толкается вперёд особенно сильно.
Гермиона откидывает голову назад и прерывисто дышит, стараясь считать толчки, но сбивается, смущённая собственными стонами.
Малфой вновь меняет позу: он переносит вес на локти, склоняясь над Гермионой, и она смотрит, как он нависает над ней с сосредоточенным взглядом. Впрочем, с каждым движением дымка удовольствия всё больше захватывает его глаза.