Цена Шагала
Шрифт:
– Ваше дело, - мрачно произнес Толик.
– Значит, веришь. Так вот: если покопаю, то вся десятка ломанется, это - к гадалке не ходи. Так что колись - и скатертью дорога.
– Ну, чо, - начал Толик, - мужик один.
– Ага, дальше можешь не продолжать, - прервал его Трегубец, - знаю заранее: нанял, деньги с должника, то-се… Начнем с начала: кто твой хозяин?
– Какой хозяин?
– искренне удивился Толик.
– Задам вопрос иначе: кто все это организовал?
– Паша, - честно ответил Толик.
– Паша. Уже интересно. Как Пашина
– Черкесов.
– Настоящая фамилия? Ты учти: я ведь проверю.
– А я знаю?
– насупился Толик.
– В ведомостях он Черкесов.
– Вот видишь как, значит, мы уже и до ведомостей добрались. И где же и какие ведомости Паша Черкесов подписывает? Заодно и ты с ним, иначе как ты мог знать. Где?
– На фирме нашей.
– Толик, я понимаю, что разговоры - не твоя стихия, - сказал Василий Семенович, улыбаясь, - но все-таки попробуй говорить более пространно.
– А чо пространно?
– Какая фирма, где?
– «Гентрейд консалтинг».
– Ух ты, название-то какое. И кто же руководит этой фирмой?
– Геннадий Андреевич.
– Геннадий Андреевич, какой?
– Геннадий Андреевич Ермилов, - сказал Толик.
– Вот, - удовлетворенно произнес Василий Семенович.
– Значит, начнем с него. Итак, Геннадий Андреевич Ермилов, насколько я понимаю, дал тебе и Паше указание привезти к нему находящегося сейчас в соседней комнате Андрея Максимовича Сорина. Я правильно понимаю?
– А хрен его знает, - с подкупающей искренностью сказал Толик.
– Сказали: мужика взять и привезти. А Максимович он или Васильевич - мне то что.
– Это я понимаю и ценю. Ты солдат и выполняешь приказы.
– Ну, а я о чем, - заулыбался Толик.
– Мне задание дали, я честно выполняю. Я ведь всегда честно работаю.
– Ну, то, что ты парень открытый и дисциплинированный, я уже понял. А вот любопытно, не говорил ли тебе Паша, зачем Геннадию Андреевичу Ермилову понадобился господин Сорин?
– Не-а, - сказал Толик.
– Сказали: привезти; премию обещали, - мечтательно закатил он глаза.
– Ну, о премии, видимо, временно придется забыть, я так понимаю. И чем же занимается фирма «Гентрейд консалтинг»?
– А мне что? Торгуют они.
– А чем торгуют, Толик?
– А не знаю, оборудование всякое. Мне в эти дела лезть ни к чему: у нас любопытство не любят. Я зарплату получаю - и ладушки.
– Ценю твою нелюбознательность. Ну, что же. А как мне найти Павла Черкесова и его загадочного начальника?
– А чего искать-то? На фирму надо приехать, и все.
– Адрес, голуба, адрес!
– Да адрес-то я легко скажу, только вас охрана не пропустит.
– Так уж и не пропустит?
– усомнился Трегубец.
– Конечно! Пропуск надо заказывать.
– Ну, а ты посодействуй.
– Да я человек маленький. Вы лучше телефон запишите в секретариат.
– Вот это дело! Вот Толик - голова! Держи бумажку и ручку.
– И Василий Семенович положил перед бандитом на журнальный столик лист бумаги и карандаш.
– А руки?
– обиженно
– А хулиганить не будешь?
– Да чего уж, - мотнул головой Толик.
– Ну, смотри.
И Трегубец полез в карман за ключом от наручников. Достав его, он предусмотрительно прихватил левой рукой «Беретту», а правой, обойдя Толика сзади, повернул ключ в замке стальных браслетов. Толик высвободил из металлических обручей руки и с удовольствием растер начавшие уже синеть запястья.
– Ну, пиши, писатель, - сказал Василий Семенович, опускаясь на стул напротив Толика.
– Угу, - ответил бандит и взял в руки карандаш. Он склонился над бумагой, вывел семь цифр телефона кабинета Ермилова, потом на секунду задумался и сказал: - Адрес тоже записать?
– Пиши, пиши.
– Как скажете, - согласился Толик и принялся царапать на бумаге название улицы.
– Вот, - сказал он, закончив, и протянул листок Трегубцу.
Но в тот момент, когда Василий Семенович наклонился вперед, чтобы взять из рук бандита бумагу, Толик вдруг резко поднял коленями столик, разделявший его и следователя, и столик, подпрыгнув в воздухе, пребольно ударил Трегубца по руке, держащей пистолет. Рука с оружием взлетела в воздух так, что дуло уставилось в потолок, и в то же мгновение Толик всей тушей навалился на следователя. Он опрокинул его на пол вместе со стулом и, буквально прессуя своей массой, потянулся к оружию, чудом остававшемуся в руках следователя.
– Ян!
– заорал Трегубец, одновременно пытаясь направить дуло пистолета в физиономию бандита.
Однако Толик, несмотря на свои габариты, оказался проворнее и с хряском несколько раз влепил свой кулак в переносицу Василия Семеновича. Трегубец рухнул и затих. Толик выхватил из ослабевших рук многозарядную игрушку, вскочил на ноги и развернулся. Но в эту секунду в комнату уже влетел Ян со «Стечкиным» наперевес. Раздумывать было некогда - все решали секунды, и потому он дважды нажал на спусковой крючок. Как ни странно, звуки выстрелов показались Сорину, сидящему на кухне, не громче двух ударов молотка. Он не видел, что происходило в комнате, не видел, как округлились глаза Толика, жадно хватающего воздух, не видел, как его левая рука поползла к низу живота, пытаясь нащупать и закрыть дырки, образовавшиеся в теле, как его грузная фигура сначала опустилась на колени, как мгновенная дрожь пробежала по его телу и он ткнулся носом в паркет.
Перешагнув через убитого бандита, Ян наклонился над Трегубцом:
– Василий Семенович! Как вы, Василий Семенович?
– Мм, - застонал Трегубец.
Ян метнулся на кухню, схватил стакан с водой и так же быстро возвратился в комнату. Потом, набрав в рот порядочный глоток, он пустил веером капли по лицу своего начальника. Над левой бровью того красовался буквально на глазах набухающий кровоподтек. Трегубец открыл глаза. В голове шумело, но он не чувствовал в своем теле никаких неудобств, кроме ухудшегося зрения, что происходило хотя бы уже по той причине, что его левый глаз сильно заплыл.