Цена твоего молчания
Шрифт:
Двойную дозу!
— Ой, вижу, что еще немного не хватает, — снова качает он головой, а я уже не верю ни глазам, ни ушам, словно наблюдая настоящее волшебство, — тогда вот так!
Третья коробочка…
Невероятно…
— Знаешь, а нам надо чаще ссориться, — заявляю, пока руки сами тянутся к желанным вкусняшкам. Парень не препятствует, только усмехается беззлобно.
— Нет уж! Давай лучше я тебе каждую неделю буду покупать эти пирожные, но мир-дружба-жвачка?
— Уговорил! Согласна!
— Ну, вот и договорились, — смеется рыжий,
Прижимаю коробочки к груди, но счастье слегка меркнет перед жестокой реальностью — есть пальцами и на улице такую красоту точно нельзя, а до дома еще дойти надо.
— Блин, Паш, не могу! Черт!
Огорчаюсь едва ли не до слез, но еще один день без телефона кажется настоящей каторгой. Тем более, что завтра занятия до упора, потом на работу, а это значит, что новый поход состоится не раньше, чем послезавтра…
— Что случилось?
— Мне в торговый центр надо, телефон купить.
Мы говорим практически одновременно, но, в отличие от меня, рыжего информация не огорчает.
— Ну, тогда чего мы ждем? Вместе однозначно веселее! — он снова убирает сладости в сумку, откровенно веселясь над тем, как я неохотно выпускаю их из рук, — да не съем я их! Тем более, вместе им там будет веселее…
— Вместе? Сколько же ты купил? — оторопело успеваю выговорить, когда друг ловко застегивает сумку и берет меня за руку, увлекая в сторону торгового центра.
— Нам хватит и еще останется, — подмигивают мне, а мне только и остается, что промолчать.
В предвкушении.
Как и предсказывал Пашка, обычный поход по магазинам превратился в веселый квест. Мы шутили, смеялись, строили друг другу рожи и регулярно ловили на себе пристальные взгляды прохожих, варьирующиеся от любопытно-насмешливых до хмуро-осуждающих. Но нам было абсолютно все равно, собственно, как и всегда с самого начала нашей дружбы.
Телефон я, несмотря на кажущуюся несерьезность нашего настроя, все-таки купила. Причем не тот, который присматривала тремя неделями ранее — простой аппарат с маленьким экраном и минимумом функций, а вполне достойный гаджет, о котором даже подумать не могла. Оказалось, что магазинчик закрывался и переезжал в другой район, поэтому — сегодня объявил огромную распродажу. В итоге я теперь была счастливым обладателем красивого аппарата с поистине огромным (для меня) экраном, приличной памятью и камерой.
В итоге, когда мы с Пашкой, уставшие и запыхавшиеся, завалились к нему в квартиру, моему счастью не было предела. Примирение с лучшим другом, потрясающие сладости, шикарный телефон…да мне ни в один день рождения столько приятностей не выпадало!
А спустя два часа я вскочила с места в полной уверенности, что сегодня получила оптом все «плюшки» от Вселенной, которые она мне задолжала за последние полгода как минимум.
Потому что в нашем собственном чемпионате по хоккею, который мы договорились с Пашкой отыграть, как серию из десяти коротких
— Ура! Я тебя сделала!! Сделала! Почти всухую! — запрыгала, не в силах сдержать эмоций, хлопая в ладоши.
— Почти — не считается, — попробовал возразить Пашка, но уверенности в голосе ему не хватило. Да и улыбка на лице красовалась неподдельная и слишком широкая, выдавая с головой. Веселился рыжий ничуть не меньше меня.
— Считается! Все у нас считается! — покачала я головой и изобразила нечто среднее между ламбадой и «лунной» походкой, вскинув руки вверх, — тыц! Тыц! Тыц!
Пашка засмеялся, а я, как профессиональная модница качнула бедрами в стороны, еще раз цокнув языком…
Чтобы тут же застыть неподвижно, напоровшись на изумленный взгляд Владимира, который, судя по всему, шел мимо комнаты Пашки в свою собственную…
Я моргнула пару раз, а затем залилась такой жгучей краской, что удивительно, как одежда тлеть не начала. Хотелось провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть, но, кажется, мое везение на этой весьма пикантной ноте резко закончилось. И я смогла только крепко зажмуриться, взмолившись изо всех своих сил, чтобы все это оказалось яркой, но только лично моей галлюцинацией…
— Добрый вечер, — ровно, безлико и…моя надежда разлетелась вдребезги, заставляя вновь распахнуть веки, встречая беспощадную реальность во всей красе.
— Привет, — откликнулся Пашка, а я так и не смогла выдавить из себя ни слова. Неловкость за свое «выступление» наложилась на и так немаленькое чувство стыда за субботний вечер, заставляя горло сжаться, не пропуская ни звука. Легкий кивок — максимум, что мне удается.
Но Владимиру достаточно и этого. Привычно серьезный, без тени улыбки, он зашагал дальше, а я почувствовала, как вечер стремительно теряет яркие краски…
Несмотря на попытки рыжего задержать меня еще ненадолго, через полчаса я засобиралась домой. Ощущение чужого присутствия, хоть и через стену, напрягало и нервировало, не позволяя расслабиться. Веселиться желание пропало, а необходимость подготовиться к завтрашним занятиям стала последним аргументом. А уж то, что я все выучила и сделала еще в воскресенье, осталось на моей совести.
Несмотря на наше нескромное чаепитие, у нас осталось еще три коробочки с пирожными. И друг торжественно вручил их мне, возвращая сбежавшее было хорошее настроение обратно, хоть и не полностью.
— Паш, может, пакет какой-нибудь дашь, донести, — попросила я, надев куртку и наклонившись зашнуровать кроссовки, — а то в мой рюкзак коробочки не поместятся, а уронить на ступени их не хочется в темноте.
— Ага, сейчас…
Друг унесся на кухню, а я, не торопясь, завязала шнурки, застегнула куртку и закинула рюкзак на плечо. И буквально на минутку повернулась к зеркалу на дверце огромного шкафа для одежды и обуви, придирчиво рассматривая лицо на предмет крошек от сладостей…
— Уже уходишь?