Цена высшему образованию

Варга Василий Васильевич

– Ну, почему же? У меня, к примеру, тема лекции называется так: "в любовь надо верить". Все хорошо знают, как Ленин любил Крупскую, и она его любила, готовила борщи, чистила ботинки, следила, чтоб у мужа всегда была застегнута ширинка на брюках, чесала за ухом и...и даже запускала руку...ниже пупка, чтоб склонить его к чуйствам...возбуждения и наслаждения.

– Вы слышите, товарищи члены бюро?
– спросил секретарь райкома товарищ Крючок.
– Насчет ширинки, чесания за ухом и даже руки ниже пупка, мы слышим впервые. Надо на эту тему провести закрытое заседание бюро райкома комсомола и доложить в райком партии. Я думаю, товарищ лектор, что такие установки вы получили в обкоме комсомола, вы же их

не выдумали, это не басни, а новые открытия марксистской науки, так?

– Точно так, - сказал я, гордо вскинув голову.
– Дело у том, ах простите, оговорился, дело в том...

– Можно у том, можно, это народное выражение, а мы должны быть ближе к народу, - сказала второй секретарь Подкова.
– Мне это даже ндравится. Продолжайте пожалюста, дорогой лехтор.

– Знацца, так, - продолжил я коверкать язык, - када я сюды направлялся, у меня была встреча с первым...

– С самим первым? Ого! Продолжайте. Не забудьте упомянуть его фамилию, дабы раз и навсегда отрезать всякое подозрение..., - не унималась Подкова.

– Какие могут быть сомнения, ежели это Обком, - сказал Первый, показывая пальцем в небо. Продолжайте посланец, ленинец.

– Так вот у меня была встреча с Первым..., с Капто.

– С самим Капто? Ого-о! продолжайте, я все буду фуксировать.

– Товарищ Капто только что вернулся из Москвы и там ему сам Суслик, то бишь Суслов, настоящая фамилия Зюсс, открыл тайну про ширинку Ильича. Вот как!

– Разве Суслов - Зюсс?! Да вы что? Этого быть не может!

– Может, как еще может. К примеру, Сталин вовсе не Сталин, а Джугашвили, - брякнул я на свою голову.

Крючок побледнел, а потом позеленел. Дрожащей рукой он начал набирать номер телефона в райком КПСС.

– Слава Ленину. Это беспокоит Крючок. У меня тут такая ситувация, непредвиденная ситувация, я даже не знаю, шо робыть. Обком коцомола прислал лехтора. Лехтор у меня сидит, но это не лехтор, а контра. Он утверждает, шо у Ленина были бруки и была молния на бруках и ён эту молнию не застегивал. Далее он утверждает, шо великий, мудрый Суслов, секлетарь СиКа КПСС, вовсе не Суслов, а Зюсс. Я не знаю, как быть? Можно ли его направлять к дояркам, читать лекцию на тему "В любку надо верить"? В какую любку? А в любовь. Знацца, можно. Ну, я рад. А то бдительность и преданность из меня прямо таки выпирает. Запомните это товарищ Мордуляко. Ну, я поздравляю вас, товарищ лехтор. Вы победили мою преданность, вы на высоте положения. Какие преференции вам полагаются, назовите их.

– У каждого советского человека теперь есть трех спальная кровать: Ленин с нами, - высокомерно произнес я, зная, что теперь могу говорить все, что угодно. А мне ночевать негде. На дворе уже темно, а у меня в вашем красивом и великом городе ни одной знакомой души. Обеспечьте меня железной кроваткой с одной подушкой и одним одеялом.

– Товарищ Забородько, обеспечьте номер в гостинице лектору.

– Я не могу, товарищ Крючок. Пошлите Ивана Ивановича. Я должна дать рекомендации лектору. Мы всегда рекомендуем и эти рекомендации выполняются.

– Иван Иванович, дай указание директору гостиницы.

Третий секретарь Забородько икнула от радости и тут же приступила к рекомендации.

– У вас хорошая темя, она нужна нашей молодежи, как воздух, как кусок свежего хлеба, как дорога с твердым покрытием. Да, да, но, чтоб доярки о великом вожде не забывали ни на минуту, вы понимаете? У вас лекция о любви и дружбе? Хорошо. Рассказывайте им о любви и дружбе между Лениным и Крупской, потому что такой любви не знал даже Шекспиро, когда сочинял драму "Ромка и Джульетта". Вы понимаете, это же любовь гения к своей подруге генеихе. Он ее называл не просто Надя, а Наденька, Надюша, Надюшечка, почти что душечка. Молодежь это должна знать и воспитываться на примере

гениального человека. Обратите внимание, Ленин не произносил букву "р", поэтому у него получалось не революция, а ...эволюция, но даже это слово прогрессивно, значит Ленин - сплошной прогресс. И то, что Ленин на всех памятниках стоит с протянутой рукой - это великая мудрость наших скульпторов. Это же не просто он так стоит, не в том смысле, что у кого-то, что-то просит, раз у него протянута рука, а в том смысле, что он показывает, каких вершин мы достигнем, когда построим коммунизм. Он возносит нас, как бы на небо, у него даже палец кверху приподнят. И даже глаз он не щурит, до того он уверен в своей правоте и непобедимости. Вот почему так опасно, чтобы молодежь отходила от идей Ленина. Только у нас плохо с транспортом. Дорог нет, а по грунтовой дороге только гусеничный транспорт может проехать. А как быть с вами, ну просто не знаю.

Молодой человек с большой шевелюрой куда-то побежал и минут через десять вернулся с улыбкой до ушей.

– Все! решился вопрос, - сказал он радостно.
– За вами приедет бричка, которую будут тащить лошади. Вы поедете на бричке, как ездили помещики в восемнадцатом веке. Это романтично. Это председательская бричка. Уже есть полная договоренность. Ждите, через два часа бричка будет здесь.

Я ушел побродить по районному центру, посмотреть, что продается в магазинах, но, как и везде, в магазинах было много водки - первый признак коммунистического изобилия, хозяйственное мыло, спички, рыбные консервы и хлеб. И марксистской литературы, бери, не хочу. Все остальное - шаром покати.

Бричка, однако, прикатила за мной только на следующий день. А ночевал я в гостинице. Отдал рубль сторожу за ночлег. Одеяло он мне нашел, а вместо подушки использовал кулак

Райкомовские молодые крысы к этому времени расползлись, кто, куда и мне пришлось малость раскошелиться, чтобы не бродить всю ночь по темным улицам захудалого городка.

***

В десять утра прибыла председательская бричка с человеком на козлах, как в старину.

Мы поехали по грунтовой дороге, раскисшей от осенних дождей и таяния снега. Нигде ни одного садового дерева, земля похожая на слизкий конский навоз: ткни палец весной, брось зерно, и оно поднимется высоко и даст богатый урожай золотистых пшеничных зерен. Недаром помещики до революции собирали колоссальные урожаи и Россия занимала едва ли не первое место в мире по сбору зерна и продавала заграницу. Но появился дедушка Ленин, всех вырезал, собрал своих пролетариев и сказал: пользуйтесь, но коммуной. С тех пор Россия (СССР) всегда покупала хлеб у загнивающих капиталистов.

Я слабо понимал тогда эти процессы, но едва мы отъехали приблизительно пять километров от районного центра, как показались уже полу съеденные птицами горы пшеницы под открытым небом.

– Что это? Почему не накрыли пшеницу, ну, хотя бы шифером?
– спросил я у кучера, который, было, немного задремал, поскольку лошади хорошо знали дорогу и шли размеренно.

– Да так, вишь, собрали, отрапортовали и забыли. Хорошо хоть птицы кормятся, - ответил он и достал махорку и кусок газеты, чтобы скрутить самокрутку и подымить.

– Ну, у вас-то хоть хлеб есть?

– Раз в неделю привозят. Батоном можно голову разбить как булыжником.

Наконец, замелькали убогие хатки, кое-где с соломенной крышей и одним окошечком, похожие на грибы, вдоль не асфальтированных проспектов имени Ленина, куда без резиновых сапог ступить невозможно. Я сжался от ужаса: на ногах старые, дышащие на ладан туфельки со стертыми каблуками, если придется сойти с брички и топать пешком, от этой обуви ничего не останется, подошвы останутся в грязи, и я носках.