Цена высшему образованию
Шрифт:
– Как хорошо с вами!
Она улыбнулась, ее голубые глаза впились в меня и как бы говорили: да со мной очень хорошо, я сладкая девочка, каких ты еще не встречал. И я докажу тебе это.
– Можно узнать, как вас зовут?
– Роза, - сказала она просто, без всяких мещанских ужимок. И это было так приятно, поскольку девушки, с которыми приходилось делать попытки познакомиться, набивали себе цену и задавали глупый традиционный пролетарский вопрос:
– А зачем вам это надо?
Были и такие, которые какое-то время держали свое имя в секрете, называли любое чужое имя, а настоящее
А эта... она какая-то особенная, сразу назвала свое имя, без всяких предварительных вопросов и ужимок.
– Роза! какое прекрасное имя! оно такое же, как и вы, красивое, - сказал я искренне. Роза отодвинулась, чтобы посмотреть мне в лицо своими прекрасными голубыми глазами.
– Я так не считаю, - сказала она певучим голосом.
– Вы просто преувеличиваете и льстите мне.
– Я хотел бы увести вас отсюда.
– Почему? разве нам плохо здесь? мы в первый раз видим, друг друга, а вы уже заключили меня в свои объятия, и я не сопротивляюсь. Разве мы можем сделать это на улице или в парке в первый вечер нашей встречи? Наверное, нет, правда?
– Я боюсь, что вас похитят у меня. Начнется следующий танец, вас кто-то пригласит, и больше я вас не увижу. Здесь так много кавалеров...
– А вы не отходите от меня во время перерыва между танцами. Это же так просто.
Когда кончился танец, я увел ее в противоположную сторону от того места, где она стояла, и не выпускал ее руку. Я назвал свое имя, рассказал о себе почти все, хоть и путано, как мне самому казалось.
– Ну, теперь, когда мне ваша биография известна, я готова покинуть танцплощадку и вместе с вами совершить прогулку до вашего общежития. Считайте, что я вас провожаю, ведь у нас равноправие, верно?
– А где вы учитесь?
– Я не так откровенна как вы. Я расскажу вам о себе попозже, а пока могу лишь сообщить, что мы с вами соседи. Я живу за трамвайной линией.
– В одном из особняков?
– Да.
– В котором живут советские аристократы?
– Приблизительно.
Мы уже покинули танцплощадку и направились вдоль красивой ограды, за которой начинался Ботанический сад, где горели электрические лампочки и то только в начале, а дальше - темень беспросветная, а темнота, как известно, друг советской молодежи. Я так хотел увести Розу в эту темноту и поцеловать ее, хотя бы в прелестную мягкую, как тесто, руку, но я не решался на такой подвиг в первый же вечер знакомства. Мне было и так хорошо. Мягкая южная ночь, небо, усеянное звездами, нежный шелест ночного ветерка, и рядом новая королева, от которой исходит какая-то энергия, пронизывающая насквозь, какая-то неодолимая сила притягивает мощным магнитом к себе, и ты не думаешь, не способен думать, хорошо это или плохо.
– Роза, как вы думаете, бывает ли любовь с первого взгляда?
– Не знаю, - ответила она, пожимая плечами.
– Мне, кажется, бывает.
– Откуда вам это известно?
– Я думаю, я влюбился с первого взгляда, - сказал я горячо, сжимая ее пальчики.
– В кого же?
– В Розу, в ту, что идет со мною рядом.
– Вы, наверное, поэт.
– В душе - да.
– Вы просто романтик и лицо у вас, как у Ленского из поэмы Пушкина. Я
– Как хорошо, что я вас увидел.
Роза задумалась, слегка вздохнула и стала поправлять раскиданные ветром волосы. Ее бархатные голубые глаза, скользили по мне, и я тонул в них как в море и радовался этому. Сколько нежности и благородства было в этих глазах - ни описать, ни нарисовать невозможно. Только господь Бог может создать такую прелесть. Я думаю, что когда Бах, Бетховен или Моцарт сочиняли свою бессмертную музыку, они в своих звуках выражали именно такую красоту.
– Однако, нам пора расставаться, - сказала Роза, как бы с оттенком грусти.
– А то меня в дом не пустят.
– Надолго?
– спросил я в ужасе.
– По крайней мере, до завтра.
– Так надолго?
– Чудак, - произнесла она.
– Перейдем на "ты".
– Я не возражаю, - сказала она.
– Завтра будет длинный день.
– Дни все коротки, как и наша жизнь, - сказала Роза и положила свою ладонь мне на щеку.
Я прикоснулся губами к ее горячей ладошке, Роза вздрогнула, и отняла руку.
– До завтра, - сказала она на остановке около моего общежития.
– Провожать меня не надо, я живу здесь, рядом. Завтра встретимся в восемь вечера, погуляем по городу, идет? Только не опаздывай, я не смогу долго тут стоять.
– Я приду на час раньше, - сказал я.
– Этого не нужно делать. Спокойной ночи, - она повернулась и пошла вдоль трамвайной линии, а потом свернула к калитке особняка.
Я никогда не был так возбужден и так счастлив. Долго не мог заснуть. И поделиться своей радостью не с кем: все уже спали и видели сны. Говорят, что можно любить один только раз. Это неправда. И если бы это было так, человек был бы сильно обделен, потому что жизнь это любовь, а любовь это жизнь. Но под любовью нельзя подразумевать только постель, тугой кошелек, происхождение, должность, наличие квартиры.
Я ворочался на своей койке и заснул только около часу ночи. День тянулся нескончаемо долго, я с великим трудом дождался, когда стрелки показывали 19 часов 30 минут, и с букетиком цветов уже стоял на остановке. Роза опоздала ровно на три минуты. Мы сели на трамвай и доехали до остановки " Улица Короленко". Это центр города.
– Ты признаешь равноправие?
– спросила она.
– Конечно, я же комсомолец и если партия рекомендует, какие могут быть вопросы?
– Не знала, что ты такой, идейно выдержанный студент. Если будешь продолжать в том же дух - далеко пойдешь.
– Я стану партийным пополизом
– А ты член партии?
– Сам я не член, но не без...
– Хулиган, - сказала Роза.
– Но, коль ты не отрицаешь равноправие, я приглашаю тебя в ресторан. Я, по сравнению с тобой, студентом, богатая девушка.
– Как скажешь..
– Да, - подтвердила она.
– И так, ты согласен?
– С вами - в огонь и в воду.
– Кажется, мы перешли на "ты".
– Виноват.
Роза вытащила пятьдесят рублей и сунула их мне в карман
– Хоть ты и бедный, но ты мужчина все же, и ты будешь рассчитываться с официантом.