Цена жизни. Книга 2
Шрифт:
— Не особенно догадлив, говорите? — хмыкнул император.
— Я тебе с самого начала сказала, дорогой, что он сразу догадается, — заметила императрица.
Что-то чем дальше, тем меньше мне хочется назвать её Машей. Есть Марии, которые Маши, есть которые Машки, а вот эта как минимум просто Мария. Может, даже Мария Штирийская.
— Кстати, барон, — обратился ко мне Дитрих, — вы, как глава, подтверждаете приглашение от своей жены?
— Разумеется, подтверждаю, — уверенно ответил я. — Собственно говоря,
— Вот как? — с интересом посмотрела на меня императрица.
— Мы с ней оба Владеющие, — объяснил я. — Мы давно и прочно связаны, и думаем одинаково. Несогласие в семье Владеющих — это примерно как шизофрения у обычного человека. Отличие только в том, что несогласие у Владеющих случается намного, намного реже.
— Очень интересная деталь, барон, — в голосе у неё в самом деле ощущалось искреннее любопытство. — Мы очень мало знаем о магусах. У нас есть только паладины, а они сильно, как бы это сказать… — она повертела в воздухе рукой, — … ограничены.
— Клаус фон Абенсберг вовсе не показался мне ограниченным, — возразил я.
— Клаус — это исключение, — уверенно заявил Дитрих. — Я не раз встречался с ним у дяди Оттона, и довольно много беседовал на разные темы. Очень ясный и живой ум.
— Который вы потеряли, — напомнил я. — И вовсе не по моей вине.
— Я не виню вас, барон, — вздохнул император. — Откровенно говоря, я не уверен, что лишение дворянства в этом случае в самом деле было необходимо, но я не собираюсь спорить с церковью — во всяком случае, в подобных вопросах. Если ему у вас лучше, то могу только порадоваться за него. Как у него дела?
— У нас он был признан гербовым дворянином и сразу вошёл в Совет Лучших княжества, — ответил я. — Женился, скоро ждёт наследника. Очень любит жену, и, как мне кажется, совершенно счастлив.
— Именно наследника? — поднял бровь император.
— Он входит в фамилию Арди, поэтому и он, и члены его семьи имеют неограниченный доступ к моей матери, — объяснил я. — Пол его будущего ребёнка был задан сразу при зачатии. Лада фон Абенсберг находится под постоянным наблюдением сиятельной Милославы, так что у них гарантированно родится абсолютно здоровый мальчик.
Император с императрицей обменялись быстрыми взглядами. Я действительно не особенно догадлив, но здесь нужно быть просто невероятно тупым, чтобы не догадаться, что их интересует. А если вспомнить, что у императора детей пока нет, то даже невероятно тупой способен до чего-то додуматься.
— И вы обещали дяде Оттону тоже помочь с этим, — утвердительно спросил император.
— Обещал, — подтвердил я. — И для него уже зарезервировано время приёма у сиятельной Милославы.
— А нам вы поможете? — прямо спросил Дитрих.
— Без предварительной
— А что, может и отказать? — удивился император.
— Моя мать совершенно безразлично относится к общественному положению пациента. Правители записываются к ней на общих основаниях.
— Но к папе она ездила сама, — указал он.
— Не ради папы, — покачал головой я. — Её об этом просил князь. И князю это обошлось не даром.
— Сколько он заплатил? — сразу же заинтересовался император.
— О деньгах речи не было, разумеется, — я незаметно улыбнулся такой наивности. — Князь разрешил ей забрать в её клинику любую княжескую целительницу по своему выбору. Если вы сможете предложить что-нибудь сравнимое, то она, возможно, и к вам приедет.
— Вряд ли смогу, — хмуро ответил император. Такой поворот разговора явно оказался для него неприятным.
— Но, как я уже сказал, для гостей семьи она вполне может сделать исключение. Однако здесь есть один важный момент: вы должны приехать вдвоём.
— А разве одной жене нельзя приехать? — удивился Дитрих.
— Мы будем рады принять её величество, — улыбнулся я, — но для зачатия ребёнка нужны двое.
— То есть нам надо будет проделать это под наблюдением?
— Нет, не до такой степени, — усмехнулся я. — Но насколько я понимаю, основные действия необходимо проделать уже через десять–двадцать минут после акта. Затем два-три дня для наблюдения и дополнительной корректировки. А потом её величество должна будет приехать ещё несколько раз.
Они снова переглянулись между собой.
— Ваша мать точно не сможет приехать? — вздохнул Дитрих.
— Попробуйте её чем-нибудь заинтересовать, — пожал я плечами. — Сразу скажу: не пытайтесь предложить деньги или какие-то иные ценности. Разговор на этом, скорее всего, закончится. А деньги вам в любом случае придётся заплатить, и счёт вас наверняка неприятно удивит.
— Это я уже понял, — недовольно заметил он. — Отец вот удивился.
— Этими деньгами он купил себе здоровье и много лет жизни, — хмыкнул я. — Не думаю, что он остался в проигрыше.
— С этим не поспоришь, — усмехнулся император. — Однако проблема в том, что в ближайшее время мне будет очень сложно куда-то уехать.
— Понимаю, — участливо сказал я. — Подготовка к войне требует массу времени. Но я бы посоветовал всё же приехать к нам до того, как вы нападёте на княжество.
Император всё-таки поперхнулся чаем.
— После этого общество может очень отрицательно воспринять ваш визит, и нам не хотелось бы, чтобы часть этого отрицательного отношения переместилась на наше семейство, — объяснил я после того, как он прокашлялся.