Цепи его души
Шрифт:
Или я теперь оранжевыми крапинками пойду?
Как бы там ни было, слабость стремительно отступала. Сначала исчезли ледяные иголочки, потом — круги перед глазами. Руки перестали напоминать плети: по крайней мере, теперь я могла пошевелить ими без ощущения, что пытаюсь на ниточках поднять сваи. Правда, Эрик по-прежнему держал мою ладонь в своей, и строгость с его лица не сходила.
— И что теперь? — спросила я, подавив желание отползти.
Отползать, правда, было некуда.
— Теперь, Шарлотта, ты будешь отвечать за свой поступок,
— Я не позволю…
— И как взрослая девушка, — он удивительно легко меня перебил, даже не повышая голос, — ты сейчас разберешь все ошибки, которые допустила во время урока. Приступай.
Что, и все?
Я недоверчиво покосилась на него, но он не сказал больше ни слова. Даже о том, что будет, если я что-то скажу неправильно.
— Думаю, я переоценила свои силы…
— В какой момент?
Задумалась.
— Когда увидела первый успех, наверное. Мне показалось, что все происходит слишком медленно, и я решила добавить магии.
— Что ты почувствовала?
— Тепло…
— Нет, я сейчас говорю не о физических ощущениях. Об эмоциях.
— Радость. Радость, а еще воодушевление.
— Что еще?
Я закусила губу.
— Не знаю, как это назвать. Чувство, что я могу все, и даже больше. Восторг…
— Детский.
— Не детский! — возмутилась я.
— Именно детский. Только ребенок может так опрометчиво разбрасываться силой. Впрочем, это ошибка большинства начинающих магов. Учитывая, что все постигают азы в детстве, им это простительно. Им, но не тебе.
Я вспыхнула, и в этот момент в дверь постучали.
— Заходите.
Тхай-Лао и Сюин вошли в комнату с подносами.
— Поставьте на стол. Спасибо, — Эрик едва взглянул в их сторону и кивнул в знак благодарности, а стоило им выйти, снова повернулся ко мне.
— Я не ребенок! — воскликнула возмущенно.
— Нет, но ты ведешь себя, как ребенок, Шарлотта. Мы несколько раз проходили теорию и практику безопасности, и все равно ты ей пренебрегла. Зная о том, к чему это может привести.
— Это…
— К чему это может привести? Именно мага жизни?
Я вздохнула. Да, мы действительно очень долго отрабатывали безопасность, учитывая то, что для мага жизни последствия такого могут оказаться весьма и весьма плачевны. Эрик объяснял мне про магическое истощение, первая ступень сопровождалась головокружением и упадком сил, особенно чувствительным в первый час после случившегося, вторая — потерей сознания и длительным восстановлением, третья приводила к тому, что маг лишался возможности пользоваться силой в течение какого-то времени, четвертая была смертельной. Маги жизни проходили все четыре ступени гораздо быстрее остальных за счет особенностей светлой силы: если дать ей волю, она утекала и впитывалась во все живое быстрее любой другой.
— К гибели, но я…
— Ты рисковала своей жизнью.
— Нет! — взвилась я. — Ты же был рядом со мной!
— Это ничего не меняет. В следующий раз меня может не быть рядом, когда ты захочешь
— Я буду осторожна, — пообещала я.
— Будешь, — негромко произнес Эрик. — Потому что сейчас я сделаю то, что обещал, и повторения этого ты точно не захочешь.
— Нет! — выдохнула я. — Ты не станешь меня наказывать! Я тебе не позволю.
— Это не наказание, Шарлотта. Это урок.
— Урок чего?!
— Урок по обращению с магией. Иди сюда, — он указал себе на колени.
— И не подумаю! — замотала головой.
— Иди сюда, — повторил он.
Глядя в это непроницаемое лицо, сложно было представить, что с этим мужчиной я засыпаю бок о бок уже две недели. Что мы провели с ним столько времени, просто гуляя по улицам Лигенбурга, сидя в мастерской друг напротив друга или просто за столом, когда я рассказывала ему, как прошел день в театре.
— Эрик, — предприняла последнюю попытку. — Ты же знаешь, что на первой ступени истощения после восстановительного зелья полагается сытная еда?
— Вот именно. Поэтому чем быстрее мы закончим, тем быстрее приступим к ужину.
Непробиваемый!
— Если ты это сделаешь, — воскликнула я. — Я с тобой три дня не буду разговаривать!
— Да хоть три месяца.
Воспользовавшись моим замешательством, он подхватил меня подмышки и дернул на себя, аккурат поперек коленей. В следующий миг мне уже задрали платье, а панталоны дернули вниз. Я даже пискнуть не успела, когда первый удар ожег ягодицу.
Это вышло действительно больно и очень унизительно: учитывая, что я могла видеть подол платья на уровне своего плеча. Попыталась брыкнуться, но ладонь Эрика (та самая ладонь, которая только что прошлась по моей попе, легла мне на затылок.
— Не заставляй меня применять магию.
Применять магию, применять магию, да чтоб тебя разорвало!
Второй удар вышел не менее болезненным, хоть и пришелся на другую половину. Я вцепилась в покрывало с такой силой, что оно жалобно треснуло. Или это хлесткий звук удара разорвал тишину? Я уже не знала. Знала только, что ягодицы горят огнем, и каждый новый удар обжигает все сильнее.
За что?
За то, что я спасла тот дурацкий цветок?!
Или просто потому, что он хотел это сделать? Хотел все это время, с той самой минуты, когда мне это пообещал?!
На глаза навернулись слезы, хоть я и обещала себе, что не стану плакать.
Особенно когда очередной удар вспыхнул болью на коже, заставив вздрогнуть всем телом. Еще один.
И еще.
Я закусила губу, чтобы не закричать. Закусила, потому что знала, что больше не выдержу. Готовилась к следующему шлепку, но вместо этого ладонь скользнула по горящей коже почти нежно, вызывая целую гамму чувств: от болезненной вспышки и прокатившейся по телу жаркой волны до желания побольнее треснуть Эрика чем-нибудь тяжелым. Сейчас его рука казалась чуть не ледяной, и я дернулась, особенно когда он сжал пальцы.