Цезарь: Крещение кровью
Шрифт:
Сквозь него просвечивала дряблая кожа. Волосы нечесаные; от нее разило грязью пополам с бормотухой и дешевым одеколоном. Тоже, наверное, негде жить, пришло ему в голову.
— Кто ж тебя так уделал, а, красавчик? — засюсюкала шлюха.
— Да ну! — отмахнулся Саша. — Дай лучше покурить, если не жалко.
— Для тебя — ну ничего не пожалею! — пообещала женщина и протянула «беломорину». — Давненько я тебя тут вижу. Ты приметный: высокий и хорошенький, как девушка. Что случилось-то, что на
Папироса обжигала разбитые губы, на мундштуке осталась кровь. Сволочи. Саша поднял голову — напротив остановилась черная «Волга», из нее вышли четверо молодых парней, оставив водителя в машине. Трое проследовали в здание вокзала, один встал у тумбы невдалеке, будто ждал кого-то. Он выглядел постарше Саши, белокурые волосы шевелил зимний ветерок. В «вареных» джинсах, в «аляске» — как раз в такой, на какую в свое время заглядывался Саша.
Шлюха участливо сдвинула брови, ожидая ответа. Невольно Саша подумал, что Наталья может так же сидеть где-нибудь на вокзале, одинокая и никому не нужная. Пальцы сами собой сжались в кулаки.
— Нет у меня родных. Отца не знаю, а мама умерла. Сестра пропала — нас с ней отчим с его братом из дома выжили. Вот и сижу, потому что некуда больше податься.
Она уронила несколько пьяных слезинок, всхлипнула, сочувствуя ему.
— Хороший ты мальчик. Хочешь, утешу тебя? Бесплатно, — уговаривала она.
— Не-е, — Саша на всякий случай отодвинулся подальше.
— Почему? Ты женщину когда-нибудь пробовал?
Саша побагровел. Дожив почти до восемнадцати лет,
Он был девственником, но даже под пытками не сознался бы в этом, строя из себя сверхопытного и все познавшего ловеласа.
— Ну, пробовал. Все равно не хочу.
— А если ротиком? — Она призывно чмокнула губа
Ми. — Это быстро и приятно. Соглашайся — удовольствие тебе хочу сделать, не пожалеешь. Просто так. — Она положила руку ему на колено.
— Да ну тебя. — Скинув ее руку, Саша встал и пошел в вокзал.
Как только он скрылся, высокий блондин отклеился от тумбы, подсел к разобиженной сердобольной проститутке, задетой в самых благих своих намерениях. Не глядя на нее, спросил:
— Что это за парень?
— А тебе-то что за дело?
Блондин протянул ей десятку — большие деньги для состарившейся и спившейся проститутки. Воровато оглянувшись, она схватила деньги и затараторила:
— Бесприютный он, без родителей, из дома выгнали. Побили его — да ты сам видел, как ему досталось. Две недели уж тут. Хороший мальчик — пожалеть его хотела, а он застеснялся. Тихий такой, скромный. Не лезет никуда, сидит себе и сидит. И за что ему досталось? Никому не мешал ведь.
Парень выслушал ее, сказал:
— Позовешь его сюда — еще «чирик» получишь.
—
Тот молчал; слегка пошатываясь, женщина продефилировала через нижний зал, по пути похваставшись местным бомжам полученной бумажкой, поднялась на второй этаж, с трудом нашла Сашу. Он сидел, нахохлившись, вытянув длинные ноги в проход и спрятав разбитое лицо в поднятый воротник пальто.
— Эй, — она осторожно потрепала его по плечу. — Тебя гам ждут.
— Кто? — удивился Саша.
— Не знаю. Молодой пацан, деньгами швыряется.
— И что ему от меня нужно?
— Просил позвать тебя вниз.
Саша рывком вскочил на ноги. Черт с ним, терять нечего, но интересно знать, кому и зачем он мог понадобиться. Парень в «аляске» сидел на его месте, хлопал руками в кожаных перчатках на меху. Когда Саша подошел, он пер
Вым делом отдал семенившей вслед за ним женщине обещанные деньги, затем сдержанно кивнул:
— Присаживайся, в ногах правды нет.
Каким-то задним умом Саша отметил это «присаживайся», а не «садись».
— Это не ты ли здесь за человека заступился? — безразличным тоном поинтересовался блондин.
— А тебе что за дело? — внезапно даже для себя разозлился Саша.
— Эй, спокойно!
На ноги они вскочили одновременно. Один собирался уйти, другой жестко схватил его за рукав. Не раздумывая, Саша свободной рукой ударил его в солнечное сплетение, но тот мастерски отвел удар и, перехватив руку, вывернул ее до хруста. Подержав так немного, отпустил.
— Остыл? Замечательно. Теперь слушай. Я мог бы и не спрашивать, где тебе физиономию подправили и почему. Сам понимаешь, мне тебя достаточно подробно описали. Описал тот человек, с которым ты перебросился парой фраз в сортире. Я хотел убедиться, что не ошибаюсь. Теперь, конечно, расспросы излишни.
— Ага, у меня на лбу все написано, и ты с близкого расстояния разглядел, — съязвил Саша.
— Унюхал. Так вонять от человека может только тогда, когда он в дерьме вывалялся. Судя по всему, тебя в туалете и вываляли.
Саша готов был сквозь землю провалиться. Отодвинулся подальше, чтобы вонь от его одежды не доносилась до парня.
— Да ладно тебе, — остановил его блондин. — Не комплексуй, это временно. — Стянув перчатку, протянул руку: — Михаил.
— Александр.
Ладонь у него была твердая, рукопожатие далеко не вялое. Чувствовалось, парень уверен в себе.
— Шурик? — уточнил Михаил.
— Ненавижу это имя.
— Извини, не знал. Куришь? — Он достал пачку «Космоса», предложил угощаться. Помедлив, серьезно сказал: — Человек, за которого ты заступился, не из тех, кто что-то