Цезарь: Крещение кровью

Морозов Владислав

Они вышли из машин, стояли около Балериной тачки, курили, ожидая хода противника. От группы водил на стоянке, поглядывавших на непрошеных гостей весьма недружелюбно, отделился парламентарий, подошел, поздоровался, спросил:

— Работать здесь, что ли, решили'' Второй день вас вижу.

— Имеем право, — лениво, но недвусмысленно оборвал его Валера.

— Что-то я не слышал, чтобы это место было вашим «пастбищем».

— Зато теперь видишь.

Парламентарий помолчал, потом посоветовал:

— Ехали бы вы отсюда. Москва большая.

— Нам здесь нравится.

Мужик глянул

на табличку под лобовым стеклом Балериной машины.

— Девятый парк... Это в Бирюлеве, что ли? Вот и катитесь туда. Здесь вам ловить нечего.

— Тебя забыли спросить, куда ехать, — все так же флегматично заметил Валера. — Где хотим, там и будем работать.

Парламентарий ушел, ребята подошли ближе к Яковлеву, кое у кого легкие ветровки скрывали обмотанные вокруг талии цепи. Стояли молча, нервно курили. Вопреки пред-положениям, следующими явились не рэкетиры, а менты. Бравая троица, поигрывая дубинками, подкатила к таксистам из девятого парка.

— Что стоим?

— Клиентов ждем, командир, — весело откликнулся Яковлев.

— Да что ты говоришь? — Мент был настроен более воинственно, чем парламентарий. — Стоянка такси находится дальше, а здесь стоянка запрещена.

— В дневное время, командир.

— Умный какой! Вы мешаете переходу пешеходов. Или становитесь на стоянку, или езжайте отсюда.

Валера смотрел на него и прикидывал: чего менты хотят больше — согнать их или получить на лапу? Вряд ли они настолько в тесном контакте с рэкетом, что те руководят ими. Скорее всего им кто-то накапал, что такие-сякие нехорошие таксисты стоят в неположенном месте и нарываются на драку. Вывод: менты хотят на лапу. Следующий вопрос: сколько они хотят? Подумав, Валера потихоньку вытащил из кармана куртки несколько немятых купюр (специально для ментов берег — они любят хрустящие бу-мажки), незаметно протянул старшему менту.

— Командир, мы честные трудяги, зарабатываем на хлеб и не мешаем вам делать то же самое. А вон тот тип, — Валера обернулся и показал на красный «жигуленок» в хвосте его колонны, — ходит и всем водку предлагает.

Частник — извечный конкурент таксиста, и Валера не испытывал угрызений совести, настучав на него. Менты переглянулись, решили, что им будет больше чести от задержания водочного спекулянта, чем от разгона безобидных, в общем-то, таксистов, направились к «Жигулям». Ребята проводили их взглядами, посмеялись, скинулись между собой, вернув Яковлеву часть взятки. Можно считать, что менты девятый таксомоторный у «Космоса» «прописали». Вторая атака отбита.

Наметанным глазом Валера определил среди подходивших от гостиницы людей ожидаемую клиентуру и тут же боковым зрением отметил среди стоявших на стоянке во-дил из двадцатого парка нехорошее оживление. Никак рэкетиров углядели.

Четыре черные «Волги» подлетели, синхронно остановились на обочине между машинами противников, из них наружу вывалилось штук двадцать крепких ребят в кожа-ных куртках нараспашку. Их бычьи шеи и бритые затылки напомнили Валере ту ночь, когда его учили уму-разуму за порчу чужой игры... Он мог бы поклясться, что двоих из них узнал.

Поигрывая желваками на скулах одинаково квадратных морд, громилы подошли к Яковлеву, держа руки в карманах.

Парни с Балериной стороны не менее вызывающе под-боченились, демонстрируя цепи. Рэкетиры презрительно усмехались, но вплотную не подходили.

— Мотайте отсюда, — жуя жвачку, приказал главный.

Стадное животное... Ни с того ни с сего Валера вспомнил пьяную болтовню панка. Как же метко сказано... Мужик стоял перед ним, расставив ноги, квадратный подбородок размеренно двигался из стороны в сторону, и ничего, кроме тупой силы разогнавшегося быка, норовящего поднять на рога тореадора, в нем не чувствовалось. Что ж, поиграем в корриду.

— А ты кто такой, чтоб мне указывать? — с презрением спросил Валера.

— Я-то? Майор, — самодовольно представился мужик. — Слыхал небось про такого?

Валера пожал плечами и высокомерно усмехнулся:

— Извини, мужик, впервые слышу. Среди моих друзей по большей части императоры попадаются. Такие, как Цезарь. Слыхал про такого?

Майор сплюнул жвачку.

— Твой Цезарь — вшивый волосатый щенок. Передай ему, если он мне попадется, я ему кудряшки-то обрею. Еще и благодарить заставлю, что хоть немного похожим на мужика сделал.

— Я не «шестерка». Тебе надо — вот ты и съезди в Беляево, скажи. А я посмотрю, ты его обреешь или он тебя оскальпирует, поскольку тебя, видимо, уже кто-то обрил, и даже волосы отрасти не успели.

Валера с кошачьей гибкостью увернулся от кулака размером с его голову и, прежде чем успел подумать, почувствовал, как костяшки пальцев его собственной выброшенной вперед правой руки коснулись раздвоенного подбородка Майора. Тот плюхнулся навзничь, как мешок с дерьмом. И в ту же секунду раздался тяжелый тягучий звон упавших на асфальт концов цепей, кто-то сунул Валере в руку монтировку.

Мужики из двадцатого парка решили, что ввязываться

В разборку — себе дороже будет, поэтому молча стояли в стороне. Рэкетиры похватались за стволы; в ближнем бою от огнестрельного оружия мало проку, если не свыкся с ним, как с продолжением руки. Зато против лома нет приема — правило уличной драки, известное даже детсадовской малышне.

С невыразимым удовольствием Яковлев опустил монтировку на плечо одного из тех, кто бил его в памятную ночь, хрустнули кости... Кровь ударила в голову, азарт пьянил так, как не способна водка. Разом выплеснулось все нервное напряжение, последние дни державшее всех в тисках, вся злоба нашла выход и достойное применение. Потасовка началась знатная; наверное, впервые в жизни Валера дрался с таким удовольствием, расплачиваясь и за свои неприятности, и за Аленкины, и за многое другое...

Он дошел до такого состояния, что не сразу понял, что за леденящий душу звук раздался рядом, а ведь такой звук издает только милицейский свисток... Переводя дух, оглянулся и растерялся: а где же менты? Драка прекратилась, а ментов не было и в помине. Зато прямо на тротуаре стояла знакомая «Тойота-Королла», и от нее, сильно хромая, шел невысокий щуплый мужчина лет сорока пяти, в шикарном костюме, в сопровождении трех телохранителей, и крутил на пальце шнурок свистка. «Блин, когда они узнали?» — изумлялся Яковлев. Будто следили за развитием событий, дежуря неподалеку.