Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Я знаю, товарищ майор,- Маргелов достаёт свою туристическую карту из-за голенища валенка,- вот здесь на самом берегу, на портовой площади.
– Действительно,- Черняховский ставит химическим карандашом точку на своей карте,- прямо на берегу, опрометчиво как-то...
– Президента там наверняка нет,- скребёт небритую щёку капитан,- прячется где-нибудь, что не подумаешь.
– Пусть прячется, Маргелов, он нам и даром не нужен. Договор мы не с ним подписывать собираемся. А пустое здание охранять больших сил не отрядят, как думаешь?
– Всё-таки порт рядом, его точно
– Так, какое от нас до дворца расстояние?- Черняховский берёт в руку курвиметр и начинает прокладывать маршрут в обход островов,- выходит 27 километров...
– Даже если идти налегке, то за ночь, ну чтобы туда и обратно, не управимся, товарищ майор. Сами посудите, снег высокий, торосы...
– Это если весь путь на лыжах идти, а мы твоих хлопцев на санях по морю доставим на бронеавтомобилях. Конечно, остаток пути к дворцу надо будет идти на своих двоих.
– С броневиком другое дело, тут тебе и рация, и пулемёт станковый, а на ваших я и пушку видел. Взрывчатку, опять же, взять с собой можно. Реальное дело, за ночь легко обернёмся.
Хельсинки, Торговая площадь,
Президентский дворец.
15 февраля 1940 года, 20:45.
– Господин фельдмаршал,- президент Каллио, пожилой статный мужчина с длинными седыми, как у Дон-Кихота, усами, едва сдерживается, чтобы не закричать в трубку,- я- президент Финляндии, я имею право знать истинное положение на фронте. Оставьте эти ваши отговорки. Красные уже находятся в двадцати километрах от столицы по Приморскому шоссе, по железной дороге расстояние ещё меньше...
– Господин президент,- закашлялся Маннергейм,- вы меня давно знаете, я никогда не ставил под сомнение это ваше право. То, что я вам докладываю, это не отговорки. Это реальная ситуация, которая у столицы значительно более устойчивая, чем на Карельском перешейке, на севере Ладоги и в Лапландии. Войск у красных на подступах к Хельсинки совершенно недостаточно, они не смогут захватить столицу, я совершенно в этом уверен. Мы перебросили с островов и запада страны силы, которые равны их силам или даже превосходят их...
– Хорошо, что у вас есть такая уверенность, барон,- уже более спокойным тоном отвечает Каллио.
– ... Но на Карельском перешейке назревает кризис. Русские сосредоточили крупные силы пехоты на центральном участке основной оборонительной позиции от Суммы до Вяйсянена, подтягивают к ней крупнокалиберную артиллерию. Прорыв нашей обороны в центре- вопрос времени. Противник вышел к городу Койвисто, наши войска здесь отступают на вторую оборонительную позицию на подступах к Виипури. Господин президент, надо активизировать переговоры с русскими, больше недели-двух нам не выстоять, с потерей Виипури путь на Хельсинки будет открыт и тогда вам придётся подписывать не мирное соглашение, а безоговорочную капитуляцию.
– Как активизировать?- тяжело вздыхает Каллио,- русские не хотят вести с нами переговоров.
– Совместными усилиями военных и дипломатов: мы снимаем
– Отдать Ладогу? Как это возможно, господин фельдмаршал?
– Именно так, этим мы укрепим оборону Виипури, возьмём в клещи группировку русских, прорвавшуюся к Хельсинки и уничтожим её. По моим данным в её составе находится так называемый 1-й финский корпус красных. Это будет победа, которую давно ждёт наш народ. После неё русские будут вынуждены пойти на переговоры с нами...
– Вы что-то сказали о дипломатах, господин фельдмаршал?
– ... Министр иностранных дел Эркко совершенно не подходящая фигура, он сначала войны сбежал в Швецию и мне непонятно чем он там занимается. Вдвоём с какой-то писательницей они обхаживают госпожу Коллонтай, которая ничего не решает, вместо того чтобы ехать в Великобританию, Францию, Германию, добиваясь чтобы они ускорили доставку нам военной помощи, вместе с Америкой организовали дипломатическое давлении на русских.
В кабинет заглядывает секретарь и показывает президенту на часы.
– Мы продолжим наш разговор позже, барон,- поднимается Каллио,- у меня скоро радиоэфир, обращение к нации...
* * *
– Поближе к микрофону, господин президент, хорошо,- ассистент кивает головой и садится к пульту,- три, два, один, эфир.
– Господин президент, русские на Торговой площади, они атакуют президентский дворец!- в радиорубку влетает секретарь.
– Как русские? Вы что пьяны?- глаза Каллио подозрительно сузились, через открытую дверь донеслась близкая пулемётная дробь и взрывы гранат.
Оператор в панике срывается с места, отталкивает стоящего на пути секретаря и вылетает из радиорубки, за ним, спотыкаясь, ассистент с круглыми глазами.
– Господин президент,- в дверях возникает запыхавшийся капитан, комендант дворца,- нас атакуют русские, неясно какими силами. Вам лучше пока оставаться в этой комнате, здесь нет окон. Я пришлю вам охрану.
– Ты понимаешь, Юхани, что происходит,- вмиг постаревший Каллио обессиленно опускается на стул,- десять минут назад этот надутый индюк Маннергейм убеждал меня, что, мол, русские не смогут войти в столицу, что у них недостаточно сил для этого... Он предатель, он ради того, чтобы получить единоличную власть в стране готов сдать Хельсинки врагу,... может быть оно уже снюхался с русскими, они ему пообещали? Он слишком долго жил в России, его жена русская... шведам нельзя доверять... это они заплатили продажным политикам, чтобы отменить сухой закон в стране...
– Что же нам делать, господин президент?- голос секретаря задрожал.
– Я не знаю, Юхани,... у меня в кабинете был пистолет, принесите его, живым я не сдамся.
– Не говорите так,- секретарь приседает от близкого взрыва,- вы нужны народу.
– Я старый больной человек,- роняет голову на руки Каллио.
* * *
– 'БиБиСи Европейская Служба, слушайте блок на немецком языке, последние новости',- Маннергейм возвращается к письменному столу.
– Господин фельдмаршал!- в кабинет Главнокомандующего врывается генерал Эш,- переключите на Хельсинки, выступление президента!