Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Вы что же, товарищ Мальцева, считаете, что товарищ Микоян причастен к этому делу?
– Нет, не считаю. Наверное он просто выполнял просьбу жены: 'помочь хорошему мальчику, сыну её подруги'. Но это тоже потребует разбирательства.
Карельский перешеек, станция Кямяря.
16 февраля 1940 года, 17:00.
Ко входу одноэтажного каменного вокзала, освещаемого неровным светом от горящих на путях вагонов, подъезжает колонна из трёх бронемашин.
– Товарищ красноармеец, где комполка?- из среднего броневика
– Здесь в здании, товарищ командир,- часовой в высоких валенках перестаёт переминаться с ноги на ногу.
– Здравия желаю, товарищ комбриг,- командир полка майор Рослый спешит через зал ожидания к командиру дивизии,- прошу в мой штаб.
– Молодец, майор,- расстёгивает на груди полушубок комбриг Алябушев,- твой полк первым в нашем корпусе прорвал основную линию финской обороны. Товарищ Жданов лично позвонил и попросил меня передать вам и вашему полку поздравления от Военного Совета фронта.
– Служу Советскому Союзу!- невысокий комполка становится по стойке смирно.
– Но почивать на лаврах не советую,- продолжает комбриг, неодобрительно осматривая кабинет начальника станции с добротной тяжёлой мебелью,- командование фронта поставило перед нашей дивизии новую задачу, сходу прорвать вторую линию обороны противника и выйти к городу Выборг. Твой полк находится на острие нашего наступления, и он ближе всего ко второй линии противника, до неё всего пара километров. Враг ещё не успел на всём протяжении линии отойти и занять укрепления, поэтому приказываю в течение ночи выдвинуться вперёд, а утром штурмом взять укрепления белофиннов.
– Товарищ комбриг, как же так? Без подготовки, доразведки,- упавшим голосом спрашивает Рослый.
– Как ты не понимаешь, майор,- сдвинул брови Алябушев,- время дорого. Нельзя допустить, чтобы враг успел изготовиться к обороне. Скажи, сильно тебе твоя доразведка помогла на основной линии? Много чего нового нашёл, что бы отличалось от данных из штаба корпуса?
– А как быть с проходами для танков, подрывом надолбов, организацией артогня?
– Насчёт мин не волнуйся, майор, корпус передаёт тебе штурмовой инженерно-сапёрный батальон, я его на полчаса обогнал, не больше. За ним идёт гаубичный полк, наш дивизионный. Извини, крупнокалиберную артиллерию не дали. Ты не тушуйся, ведь январе проводил учёбу и с теми, и с другими? Проводил... вот показывай на поле боя чему научился в Академии.
* * *
– Похоже пока отбились,- Маргелов осторожно выглядывает из чердачного окна Президентского дворца на Торговую площадь, освещённую неверным светом догорающей в порту постройки,- уже полчаса тихо. Но вы тут не расслабляйтесь, бдите внимательно. Когда тот сарай погаснет, зажигательными врежьте вон по той шхуне.
– Есть не расслабляться, товарищ капитан,- пулемётчик ласково поглаживает приклад своего пулемёта,- не беспокойтесь, встретим как положено, если сунутся.
– Я пошёл к Петрову,- комбат бесшумно исчезает в темноте, а следом за ним спешит порученец с трофейным финским автоматом.
Четыре здания, в том числе и дворец, составляющие правительственный квартал, вплотную крышами и стенами прилепились друг к другу. Пулеметы на крышах, броневики на перекрёстках узких улочек вокруг квартала и мешки с песком
'С мешками повезло,- комбат подтягивается на поперечной балке, легко перебрасывает через неё своё тело и оказывается на чердаке Верховного суда,- вовремя они ремонт здесь устроили'.
– Докладывай, Петров, обстановку,- напрягает зрение Маргелов, навстречу ему поднимается командир взвода разведки.
* * *
– С президентом что-то?- комбат, в очередной раз обойдя посты по периметру квартала, возвращается к штабу, устроенному в подвале дворца, и сталкивается с санинструктором.
– Да сердце у него бьётся с перебоями, товарищ капитан, старый он, боюсь помрёт.
– Ты постарайся, сержант,- кладёт ему на плечо руку командир,- живой он нам нужен.
– Товарищ Маргелов,- из-за шторы, отделяющей медпункт, на голос комбата появляется голова Джека Алтаузена, фотографа, навязанного ему главным редактором,- я больше ждать не могу! Это ж такие кадры, им место на первой странице всех мировых газет! Красный флаг на флагштоке Президентского дворца! Прошу немедленно отправить мою плёнку в тыл!
– Я своими бойцами так рисковать не могу,- тяжело вздыхает Маргелов,- мынаходимся в окружение.
– Дайте мне броневик,- трясёт пышной шевелюрой фотограф,- я прорвусь!
– Нет у меня лишнего броневика,- начинает злиться комбат,- и вообще, не буду я грех на душу брать.
– Товарищ капитан,- издалека начинает кричать возбуждённый Петров,- уходят штурмовики!
– Товарищ капитан,- с другой стороны коридора к Маргелову спешит радист,- наши ребята из мехкорпуса взяли железнодорожный вокзал!
– Товарищ капитан?- Алтаузен просяще смотрит на комбата.
Финляндия, город Миккели,
Буфет гостиницы 'Кюлькюля'.
17 февраля 1940 года, 14:00.
– Любезный,- обращается к официанту Маннергейм, откладывая в сторону нож и вилку,- мне показалось или в самом деле был взрыв? Если это бомбёжка, то что-то я не услышал прежде сирену воздушной тревоги.
– А-а-а!- тот, сломя голову, бежит из зала в сторону подсобки.
Вдруг совсем неподалёку что-то ухает, от пулемётной очереди наверху звенят разбитые стёкла. Нахмурившись, фельдмаршал поднимается, неторопливо отсчитывает деньги и идёт к лестнице.
– Странно,- оглянувшись, Маннергейм не находит рядом с собой охрану, приставленную к нему путчистами.
Пройдя в свой номер, он подходит к шкафу достаёт с полки старый бинокль и осторожно выглядывает из окна.
– Что за чёртовщина!- бормочет маршал, в его поле зрения попадает танк со свастикой на башне, ведущий огонь по зданию Ставки, из окон в него летит граната, а у входа в штаб распластались тела убитых солдат в финской форме,- диверсанты? С танком? Здесь? Как такое возможно? У входа в гостиницу резко тормозит легковой автомобиль, пролетев дальше по утоптанному снегу метров на тридцать, из него выскакивает трое вооружённых людей. Отпрянув от окна, Маннергейм обводит взглядом номер, его рука инстинктивно тянется к кобуре, но не находит пистолета, отобранного при аресте.