Чалдоны
Шрифт:
Плыл я в лодке по Лене, задрал голову полюбоваться на белого кречета, реющего над Пьяным Быком, упала шапка на воду, вспорхнула гагарой и засвистела крылышками вниз по Чертовой Дорожке царевну Журчинку и царевича Сполоха искать. Найдет ли? Тысячи лет прошло…
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
Жил на крутом берегу Лены добрый дедушка Север. Никого у него, кроме солнечных зайчиков, не было. И когда они убегали ночевать в дремучие леса, в избушке становилось темно, а дедушке
Каждое утро он ходил в огород поливать капусту. Солнечные зайчики тоже сложа лапки не сидели. Гонялись вокруг Огородного Пугала за белой бабочкой. Злая-презлая была, так и норовила бедного дедушку Севера укусить. Откуда она появилась в этих мирных местах, никто не знал.
Пришли как-то раз в огород и ахнули: у Огородного Пугала изо рта капустный лист торчит, на грядке кочана не хватает.
Солнечные зайчики давай Огородное Пугало стыдить:
— Тебе доверили овощи караулить, а ты что творишь?
Оно от обиды глазки выпучило, мычит: дескать, не виновато. Солнечные зайчики свое гнут — в драку лезут, прогнать грозятся.
Отозвал их в сторонку дедушка Север и говорит шепотом:
— Вот что, ребята: устроим-ка засаду! Не бегайте сегодня ночевать в дремучие леса, а спрячьтесь вон в той ямке и накройтесь лопушком. Если поймаем Огородное Пугало с поличным, тогда и прогоним.
Наступила ночь. Притаились солнечные зайчики в ямке под лопушком. В щелку за Огородным Пугалом подглядывают.
Вдруг видят, появилась в огороде старуха. Сломила кочан, сунула Огородному Пугалу в рот капустный лист и хихикнула:
— Ешь, да не подавись…
Солнечные зайчики как выскочат из засады:
— Попалась, воровка!
Старуха от испуга кочан выронила, превратилась в белую бабочку и улетела.
Рассказали они обо всем дедушке Северу, тот сел под окном на завалинку и пригорюнился.
Летел мимо пестрый дятел, опустился ему на плечо.
— О чем, добрый человек, закручинился?
Дедушка Север поведал о своем горе…
— Бабушка Капустница пакостит! — догадался пестрый дятел. — В дырявом шалаше за рекой живет. Днем белой бабочкой над огородом порхает, потуже да послаще кочаны высматривает, а ночью по радуге-дуге воровать бегает.
— Что же делать? — растерялись дедушка Север и солнечные зайчики.
— Радугу-дугу подпилите, — посоветовал пестрый дятел и подарил им на прощание зубчатое перышко.
Подпилили они радугу-дугу зубчатым перышком, бежала ночью бабушка Капустница в огород и упала в реку.
— Спасите! — кричит. — Тону!
Пожалел дедушка Север проказницу — живая душа всё-таки, — прыгнул в лодку и поплыл на выручку.
— Будешь еще воровать? — спрашивает.
— Не… буду… — захлебываясь водой, пообещала бабушка Капустница.
— Поклянись самым дорогим, — не поверил он.
— Клянусь… кап… капустой… — пробулькала та и, пуская пузыри, пошла ко дну.
Выхватил ее из быстрой
Солнечные зайчики обступили дедушку Севера, умоляют:
— Возьми сироту к себе жить. Куда она теперь пойдет? Ни двора, ни кола…
— Пусть сначала у Огородного Пугала прощения попросит, — сердито буркнул тот. — Сходили бы лучше, защитнички, радугу-дугу под навес прибрали, пригодится еще…
Не успело красное лето по медовым лугам вдоволь нагуляться — осень на дворе. Загребая хрустальными весёлками синее небушко, поплыли на юг в серебряных лодочках тундряные лебеди.
Бабушка Капустница оказалась старательной и умелой хозяйкой. Овощи помогла в огороде убрать, между рамами на подоконники зеленого мха для тепла настлала и сверху, для красоты, гроздья алой рябины положила. На Огородном Пугале рваную шубейку починила, дедушке Северу праздничную рубаху сшила. Тот тоже в долгу не остался — выходные валенки ей скатал и посерёдке горницы поставил.
Солнечные зайчики в прятки играли — два из них спрятались туда. Бабушка Капустница пол подметала, вставила валенки голяшкой в голяшку и сунула за печку.
Не успела осень проводить тундряных лебедей — быструю Лену сковало матерым льдом. Наступила длинная полярная ночь. Солнечные зайчики надолго убежали в дремучие леса. Пусто без них стало в избушке.
Сидят за столом дедушка Север и бабушка Капустница, печально смотрят друг на друга и молчат. До того без солнечных зайчиков одиноко, что румяные пироги с капустой в рот не лезут.
— Эх, были бы у нас внучата, — вздохнул дедушка Север. — Я бы им из радуги-дуги салазки смастерил…
— Я к салазкам веревочку из лунного света свила бы… — вздохнула бабушка Капустница.
И опять молчат.
— Одену-ка я праздничную рубаху, — сказал дедушка Север.
— Обую-ка я выходные валенки, — сказала бабушка Капустница.
Только стала обувать выходные валенки… тут из них и выскочили на волю два солнечных зайчика. Попрыгали-попрыгали по горнице и превратились в девочку и мальчика, да таких пригожих и нарядных — краше на всем белом свете не сыщешь!
— Здравствуй, дедушка! Здравствуй, бабушка! — и скок за стол.
Пока румяные пироги с капустой уплетали, дедушка Север
зубчатым перышком из двух половинок радуги-дуги обещанные салазки смастерил, а бабушка Капустница к ним из лунного света веревочку свила.
Пошли с горки кататься! От салазок такое сияние исходит, что глаза режет.
Народ в далеких деревнях высыпал на улицу, любуется на переливающееся всеми цветами радуги небо и говорит:
— Это дедушка Север и бабушка Капустница с внучатами на волшебных салазках с горки катаются…