Чародей Амбермера

Пирс Келвин

Виктор неуверенно улыбнулся.

— Эй, в чем дело, дорогуша? — вскинулась Марсия. — Ты, кажется, собирался меня со всеми познакомить?

Виктор сразу перестал улыбаться.

— Да, конечно.

Он провел Марсию к столику, за которым сидели четыре женщины, и указал на свободный стул, но сам не присел.

— Кажется, Марсии не понравилась наша вечеринка, — с горечью сказал он и отошел.

Марсия рассмотрела женщин, сидевших за столом. Она решила, что, если не знаешь правил игры, надо придумать собственные правила. Самое же худшее — позволить игре тобой

распоряжаться.

— Лулу, — представилась Марсия, присаживаясь за стол.

Стул напротив нее был свободен, а рядом сидела женщина в пиджаке с широкими лацканами, напоминающими по форме оперение стрелы. Эта женщина кончиками пальцев пододвинула к Марсии хрустальный бокал.

Гостья мельком скользнула по бокалу взглядом и заявила:

— Лулу не пьет.

Она сама не понимала, почему вдруг так разозлилась. Тонкий шрам на щеке — метка, оставленная демоном, — снова напомнил о себе Женщина, которая сидела слева от Марсии, наклонилась к ней и заговорила:

— Марсия…

Та яростно затрясла головой, представляя себе, что ее жиденькие и прямые каштановые волосы на самом деле — копна буйных огненно-рыжих кудряшек.

— Марсия пьяна, — заявила она. — Знаете, какая она алкоголичка? — Улыбнувшись всем четырем женщинам, Марсия продолжала: — Вообще-то от этого она и умерла.

— Марсия, мы — твои сестры.

Оглядев всех женщин по очереди, Марсия сказала:

— Очень мило. Слушайте, мне надо бы заказать пиццу. — Она начала вставать из-за стола, пока еще понятия не имея, куда собирается идти.

Женщина в пиджаке с лацканами вскочила с места и рявкнула:

— Община Сестер приказывает тебе снять кольцо! Сними кольцо и раздели с нами бокал вина, как того требует ритуал!

Марсия опустилась обратно на свой стул. Женщина тоже села, с изяществом, которого можно достичь только долгими годами упорных тренировок. Она натянуто улыбнулась и простерла к Марсии руку.

— Сперва — кольцо. Ты должна…

— Иисус, Мария и Иосиф! — Марсия почти выкрикнула эти имена. Она дошла до предела. За все годы, которые Марсия прожила в родительском доме, мать только дважды позволила себе так выругаться.

Женщина в пиджаке отдернула руку. Ее «сестра» потянулась через стол и дотронулась до бокала.

— Мне кажется, ты, Марсия, слишком возбуждена, — молвила она. — Забудем пока о кольце. Просто выпей из этого бокала.

Марсия выпрямила спину, расправила плечи и посмотрела поверх бокала, делая вид, что изо всех сил старается демонстрировать изящные манеры. Женщины молча ждали. Наконец Марсия взяла бокал. Она возвела глаза к потолку и подняла бокал повыше — как будто собиралась произнести тост.

— Знаете, я думаю, вы правы. Я и в самом деле немного разволновалась… — Марсия стыдливо улыбнулась и поглядела в глаза каждой из четырех женщин по очереди. — Но я вроде бы уже объяснила… — Она подняла бокал повыше и заговорила почти шепотом: — Лулу не пьет. — С этими словами Марсия разбила бокал, с размаху ударив его о стол.

Лулу не стала бы выпрыгивать из-за стола, решила Марсия. Лулу одевалась в какие-то старые, не подходящие случаю тряпки, и одна

туфля у Лулу промокла насквозь — но Марсии не было до этого никакого дела. Она представила, как эти ее «сестры» завизжат и отшатнутся от брызг и осколков битого стекла. Но ни одна из женщин даже не шевельнулась. У той, что сидела напротив Марсии, из маленького пореза под нижней губой текла кровь. Она молча глядела на гостью. Марсия посмотрела на нее и подмигнула.

Пробившись между танцующими парами, Виктор приблизился к их столику. Позади седовласого красавца шла еще какая-то женщина, но рассмотреть ее Марсия пока не могла — виднелось только легкое платье с цветочным рисунком в желтых и розовых тонах. Виктор достал салфетку и вытер со стола. Он смахнул уцелевшую ножку разбитого бокала на пол, и хрусталь, звякнув, исчез под ногами беспечных танцоров.

Женщина была очень стара и к тому же сильно накрашена. Обильный макияж, казалось, только подчеркивал тяжелые дуги морщин у нее под глазами, и глубокие складки на лбу, и обвисшую кожу на впалых щеках. Виктор помог ей присесть на стул, который до сих пор оставался свободным, — прямо напротив Марсии. Фигура старушки была скрыта под складками бесформенного платья, но, когда она уселась на стул поудобнее, Марсии показалось, что платье этой даме слишком велико — с ее длинной шеей и таким узким лицом.

Марсия смотрела на старушку, улыбаясь хитрой и нахальной улыбкой Лулу. За те несколько минут, что Марсия была знакома с Лулу, эта особа успела ей порядком надоесть. Правда, Лулу определенно разобралась с этой ситуацией гораздо лучше, чем смогла бы Марсия. Как будто со стороны она наблюдала, как Лулу повернулась к оркестрантам и громко выкрикнула, ничуть не стесняясь:

— Эй, черномазые!

Марсия съежилась. Ей стало неловко. Она всегда искренне считала, что расистские оскорбления отвратительны, жестоки и не должны расцениваться как непростительные, лишь когда к ним прибегают неумышленно, из-за невежества.

— Уберите музыку! Вы что, не видите — старая леди пытается собраться с мыслями!

Марсия внутренне ахнула. Оказывается, Лулу — ужасная грубиянка!

«Никто бы и не подумал, что ты выросла в многоквартирном доходном доме».

Марсия никогда не думала о нем как о доходном доме. Это была просто недорогая квартира… В не очень хорошем районе, в немного обветшалом доме с частичными удобствами…

«И поверь мне — не тебе судить, что шокирует, а что нет. Ты поджимаешь губы, когда кто-то неправильно выговаривает слова…»

«Это мать поджимала губы, а не я», — подумала Марсия, поджимая губы.

«А об „экксеттре“ я даже вспоминать не стану».

Марсия покачала головой. Надо же — новая форма помешательства! Она спорит сама с собой.

Музыка замолкла. Трубач широко улыбнулся, выпучил глаза и несколько раз кивнул Марсии. Прежде она всякий раз смущалась, когда в старых фильмах чернокожие вот так подобострастно качали головой, тараща глаза и улыбаясь во весь рот. Тогда она была одна, в своей квартире — и все равно ей делалось неловко и стыдно. А теперь все люди в зале смотрели на нее.