Чароплет
Шрифт:
Лотанну, по рукам которого пробегали разряды магнусовых предложений, потянулся к Никодимусу снова, и Франческа не выдержала. Левой рукой вцепившись ему в пышную шевелюру, правой она обрушила оглушающее заклинание. Золотое кольцо сомкнулось у Лотанну на лбу, и чарослов без чувств повалился навзничь.
Вскрикнув, Франческа попыталась отскочить, но он рухнул прямо на нее, и зревшее у него в руках заклинание сработало от удара.
Франческа задохнулась, сраженная взрывной волной. На миг ее накрыла и тут же схлынула полная слепота. Барахтаясь под придавившим
Вокруг царил полный хаос. Одни ломились на улицу, другие дрались, и все, кажется, кричали, обезумевшие и потерявшие дар связной речи.
— Стойте! — крикнула Франческа, извиваясь под тяжестью чужого тела. — Стойте!
Женщина, с размаху пнув Никодимуса в плечо, выдернула руку из его цепких пальцев. Франческа наконец вывернулась из-под обмякшего Лотанну.
Никодимус поднялся на колени. Незнакомка сотворила магнусовый шар, и прицепив его на длинную фразу, обеими руками, с разворота, вкладывая в замах всю силу, влепила получившийся кистень в Никодимусов висок.
Франческа кинулась на нее, когда едва не обезглавленный Никодимус уже падал. Женщина занесла кистень снова, но Франческа прыгнула ей на плечи и повалила. Уже пригвождая ее к полу, она вдруг заметила, что зал опустел — лишь пара человек жались по углам.
А потом ее подбросила упругая магнусовая волна, швырнула на пол рядом с Никодимусом и плотно спеленала по рукам и ногам. Франческа, вскрикнув, начала выпутываться. Тщетно — заклинание не давало даже шевельнуться.
Никодимус лежал неподвижно, кровь из виска заливала пол-лица, однако он дышал и силился моргнуть окровавленным левым веком.
— Никодимус!
Он обернулся к ней, пытаясь сосредоточить блуждающий взгляд. Потом неуверенно, покачиваясь, сел — и тут над ним выросла незнакомка в ослепительном грозном сиянии магнуса и нуминуса.
Франческа сжалась в ожидании неминуемого рокового удара. Его не последовало. Лучезарная волшебница смотрела в другую сторону, в общий зал, и ее сияющий текст меркнул целыми пластами.
Франческу вновь накрыла волна слепоты, а потом она словно провалилась в пропасть и полетела, вертясь. Словно в калейдоскопе, замелькали картинки — непревзойденной красоты текстовая вязь незнакомки, залитое кровью лицо Никодимуса, исполинское тело с серой кожей, кишащей личинками-паразитами, которые пялились на нее белыми фасеточными глазами.
А потом золотая текстовая вязь растворилась, и наступила полная слепота.
Явился Саванный Скиталец.
Очнулась Франческа завернутой в жаркую колючую ткань. А еще она висела вниз головой, перекинутая через что-то твердое, впивающееся ей в живот. Она попыталась застонать.
Мир тут же перевернулся обратно, и ее усадили на каменистую землю. Еще через миг колючая ткань пропала, открывая полоску вечернего неба, стиснутого двумя деревянными
Рядом опустился на корточки Никодимус. Над левым ухом багровел рубец, все лицо и плечи покрывала корка запекшейся крови. «Ты как?» — перебросил он Франческе.
Она окинула себя взглядом и ощупала, проверяя, все ли цело. «Нормально вроде. Что случилось?»
«Берр, — ответил Никодимус, оглядываясь через плечо. — Он забрал Альцыона».
«Альциона?»
«Мою едино утробную сестру. Видиом, до жидался чтобы я ее отвлек. Итти можешь?»
Франческа поднялась с широкого шерстяного пледа — вот, значит, в чем Никодимус вынес ее из таверны.
«У варот буча, — написал Никодимус, устремляясь по мостовой. — Стражники в панике. Думают, аффазию вызвали ликантрапы. Обыскивают город. Но мы можем укрытся в рыбацком квартале».
Подобрав плед, Франческа обнаружила в нем свой клинический журнал — наверное, Никодимус выхватил его у Лотанну во время побега из таверны. «Давай еще раз про Альциона», — попросила она, нагоняя Никодимуса.
«Это была Вивиан. Замаскированая субътекстами, за мысловатее которых я еще не видил. Даже глаза себе бельмами затинула, чтобы не про пускали обычный свет. Поразителная работа».
Франческа озадачилась. «Ты же говорил, что твоя сестра сейчас с кем-то там встречается в Огуне?»
«Улофка, надо полагать. Нашего агента обвили вокруг пальца».
«Но зачем ей маскироваться?»
«Думою, хотела подобраца ко мне по-ближе и разкроить череп. Ей почти удалось».
«Тогда понятно, почему она не боялась встречи с Тайфоном. Знала, что он ей нипочем. Но как ее одолел Скиталец?»
Никодимус поежился, прочитав. «Моя какография действует на нее как цынзура. Берр тоже какограф и тоже империц, да еще с читвиртичным восприятием, которым его надилил Тайфон, превращая в дракона. Берр единственный может ее обуздать».
«Тебе он ничего не сделал?»
Никодимус покачал головой. «Умолял меня его освабодить. Говорил, что иначе его сознание кристализзуеться. Не знаю, как это панимать».
У Франчески вдруг пронесся перед глазами кистень Вивиан, врезающийся Никодимусу в висок. «Я должна осмотреть твою рану, — перебросила она ему. — Ты отключался после удара?»
«Да, не на долго, — ответил Никодимус, не сбавляя шага. — Посмотришь, когда укроимся».
Но Франческа уже развернулась в обратную сторону. «Идем в лечебницу. Там нас спрячут от стражников».
Никодимус с сомнением сдвинул брови. «А что, клиррикам можно доверять?»
«Ни иерофанты, ни волшебники им не указ. И там уж точно будет надежнее, чем за какой-нибудь рыбацкой хижиной».
После недолгого раздумья Никодимус кивнул. «Хорошо, но дожждемся темноты. Тогда я смогу вос пользоваться хтоническими закленаниями».
Франческа закусила губу, глянув на небо. До темноты оставалось добрых полчаса. «Из-за своего пристрастия к ночной жизни ты скоро света белого невзвидишь». Никодимус потер ладонью лоб. «Фран, я ценю твое остро умие, но давай не сечас».