Чароплет
Шрифт:
Население квартала почти целиком состояло из каников. Представители этой небольшой общины водились лишь в Авиле, Даре и нескольких укрепленных селениях между ними, хотя когда-то именно предки каников начинали заселять дикую саванну на юго-западе Остроземья.
Когда державы континента объединила под своим владычеством Новосолнечная империя, каники сохранили независимость. Они поклонялись древней древесной богине, которая обитала в вымахавшей почти на милю секвойе. После падения империи весь запад поглотило политеистическое Остроземское царство — союз новоиспеченных королей и местных божеств. Каники попытались
Утихомирив западные рубежи, молодое Остроземское царство бросило все силы на то, чтобы отбиться от вердантских и лорнских посягательств на восточное побережье. Каники остались бесправными отщепенцами.
В результате — особенно после расправы с богиней — у каников сложилась собственная циничная философия: жизнь заведомо печальна, а нищета и горе неизбежны. Самая большая удача для каника — хотя бы шкуру спасти.
Живым подтверждением нелегкой доли каников выступали одетые в лохмотья дети, копошащиеся в грязи без присмотра. Тощие и чумазые, не разберешь, кто мальчик, кто девочка — у всех коротко стриженные патлы и традиционные серые штаны с рубахами.
Рядом с детьми возились и собаки — той особенной породы, которую разводили и натаскивали на ликантропов каники. Громадные, выше трех футов в холке, с густой косматой шерстью, они смотрели по-человечьи умными глазами. Франческа с Сайрусом почувствовали их внимательный взгляд, проходя мимо стайки галдящих ребятишек.
Воронья здесь тоже было больше, чем в других частях города, — черные птицы с громким карканьем наскакивали друг на друга. По крышам бродили худосочные облезлые кошки.
Окружающая нищета петлявшую по закоулкам Франческу совершенно не смущала. Время от времени ей приветственно махал кто-нибудь из ребятишек, и она с теплой улыбкой благосклонно кивала в ответ.
— Пациенты? — догадался Сайрус.
— Кроме меня мало кто из клириков наведывается к Северным воротам.
В очередном проулке им попался растущий на открытом пятачке молодой саванный дуб, увешанный молитвенными лентами.
— Куда мы идем? — спросил Сайрус.
— К одному человеку, который мне кое-чем обязан, — ответила Франческа, обходя лужу. — Если кто здесь и может быть в курсе насчет Никодимуса, то старик Луро. Рассказывают, что в молодости, в караванной охране, он чистой смекалкой спас весь свой обоз от Саванного Скитальца. До сегодняшнего дня я считала, что это выдумки. В общем, старик Луро вернулся в Авил героем и годами был в Северовратном квартале кем-то вроде народного представителя. Но в последнюю нашу встречу он сказал, что заниматься чужими проблемами больше не намерен. Однако это не значит, что ему о них неведомо.
Сайрус что-то задумчиво промычал.
— Имей в виду, Луро, как и положено старому канику, скользок словно угорь, — предупредила Франческа. — Придется прихватить его за жабры.
Мимо промчалась пара вопящих сорванцов и большая собака. Сайрус поморщился, посмотрев на забрызганную мантию.
— Почему у каников либо мелкота, либо трухлявые пни, а среднего возраста словно и нет? — спросил он задумчиво.
Франческа свернула на развилке.
— Молодежь в большинстве своем, что женщины,
— Да уж, у нас по сравнению с ними просто курорт, — хмыкнул Сайрус.
— Так оно и есть. — Франческа остановилась перед домом, который выглядел покрепче других. — Только упаси тебя всевышний им посочувствовать — Луро сочтет это снисхождением. А лучше вообще никаких чувств не выражай. Ты ему все равно не понравишься. Ему никто не нравится.
Сайрус, кивнув, подождал, пока Франческа постучит в дверь.
— ЛУРО! — заорала Франческа во всю глотку. Сайрус подпрыгнул.
— Фран, кровь и пламя, ты что творишь?
— СТАРИК ЛУРО!
В доме что-то глухо стукнуло, и кожаный полог едва заметно сдвинулся, явив в узкую щель бородатое лицо. Карий глаз оглядел Франческу с головы до ног. Наконец полог распахнулся, и на пороге возник невысокий скрюченный старик. Годы, избороздившие морщинами его лицо, пощадили сивую копну на голове, однако не тронули и седые кусты, торчащие из ушей и носа.
— А, это вы, — буркнул старик. — Заходите-заходите. Дария!
Франческа прошла внутрь. Сайрус, шагнув следом, очутился в теплой полутемной комнате со столом и несколькими стульями. У дальней стены негромко потрескивал огонь в очаге, рядом с которым хлопотала старуха.
— Дария, смотри, кто к тебе пришел!
Когда глаза слегка привыкли к темноте, Сайрус различил лежащих у огня огромных псов. А потом троих ребятишек — двое спали, пристроив голову на собачье брюхо, как на подушку, а третья, сидя рядом, гладила косматую морду. Под взглядом Сайруса девочка вскочила и посмотрела на Франческу.
Выражение лица у нее было не по-детски суровым, словно ей ежесекундно приходилось решать сложнейшие моральные дилеммы. Франческа присела на корточки.
— Кто это у нас тут? — поинтересовалась она вкрадчивым полушепотом.
Девочка, просияв, кинулась к Франческе, которая подхватила ее и закружила. Обе от души рассмеялись и о чем-то оживленно затараторили.
Сайрус, скрестив руки на груди, наблюдал за целительницей. Сарказм из ее потеплевшего голоса пропал начисто, на лице, озаренном неясными красноватыми отблесками огня, играла непринужденная искренняя улыбка.
— Иерофант, — прохрипели над ухом.
Обернувшись, Сайрус наткнулся на изучающий взгляд Луро.
— Мастер Луро, — кивком поздоровался Сайрус.
Старик шагнул ближе.
— Что тебе здесь понадобилось, ветрогон?
Сайрус оглянулся на девочку.
— Ваша дочь?
— Правнучка.
Между ними вклинилась Франческа, обнимая прижавшуюся к ноге девчушку.
— И как же это тебя тогда угораздило? — Она шутливо нажала на курносый девочкин нос.
Девчушка захихикала, но заметила Сайруса и тут же, посуровев, уткнулась лицом Франческе в плечо.
— Дела у нее на лад идут, выправляется помаленьку, — доложил старик Франческе. — Ест без выкрутасов, носится вон со всеми. Поспала сейчас, когда дождь их в дом загнал.