Чароплет
Шрифт:
Сайрус вдруг вспомнил змея, кружившего над куполом разрушенного храма. Темный прямоугольник… Темный, не светящийся.
Иерофантские чары не способны преломлять свет, а значит, не могут придавать невидимость, однако субтекстом можно прикрыть от других иерофантов даже их. Во время Гражданской войны пилоты научились маскироваться в небе, субтекстуализируя мантию и змея. Сайрус же, служа на военном корабле, немало упражнялся в создании и распознавании иерофантских субтекстов.
Скрипнув зубами, он попытался поставить себя на место командира
Они засияли перед глазами, все пятеро, угнездившиеся, словно коршуны, на полуразрушенных стенах и остатках минаретов. Сайрус охнул от неожиданности.
— Ти… хо, — шепнул кобольд.
— Ты меня понимаешь? — удивился Сайрус.
— Да… молчи.
— Во внутреннем дворе пять иерофантов, — шепнул он.
Из тени проступило иссиня-черное лицо в обрамлении светлых волос. Кобольд выставил руку — между человеческими пальцами располагалось еще три дополнительных втягивающихся когтя.
— Пять? — уточнил кобольд, растопыривая пятерню.
Сайрус кивнул.
— Пой-дем, — выговорил конвоир, пробираясь обратно в храм.
Сайрус постарался не отставать, насколько позволяли связанные руки. Две другие темные фигуры, к его облегчению, последовали за ним. Перебравшись через несколько балок, они оказались перед узкой брешью в стене. Пятачок перед ней был расчищен от обломков. Видимо, этим путем отряд Никодимуса готовился отступать.
— Смотри, — проскрежетал кобольд, подталкивая Сайруса к бреши.
Осторожно просунув голову в щель, Сайрус увидел узкий проулок, отделявший храм от остова соседнего здания. Извечная грязь здесь превратилась в беспорядочное месиво, а в следах ног угадывались отпечатки когтей.
Глянув вверх, Сайрус без всякого удивления различил на храмовой стене прямо над собой бледно-голубой силуэт и поспешно втянул голову. Перешептывающихся темных фигур рядом прибавилось.
— Там только один пилот, — сообщил он. — Но сидит прямо над проломом. Возможно, держит змея. Стоит нам высунуться, как он обрушит змея, и тот нас либо расплющит, либо разрежет на части, смотря как отредактирован.
— Значит, над проулком только один? — уточнил Никодимус.
— Да. Зато хорошо замаскирован. Будь я командиром операции, тоже посадил бы здесь кого-нибудь одного. Проулок слишком узкий и длинный, убегать по нему далеко, этот одиночка сто раз успеет вызвать подмогу.
— Отойдите, Сайрус, — велел Никодимус и произнес несколько гортанных слов на кобольдском. — Изгарь побудет с вами, пока я вылезу и разберусь с этим вашим единственным иерофантом. Если окажется, что он там не один, Изгарь позаботится о том, чтобы вы умерли раньше меня. Ничего не хотите добавить, пока не поздно?
— Я не вру, — шепнул Сайрус. Две грубые руки оттащили его подальше в темноту, а потом на горле сомкнулись пять жестких пальцев и три острых когтя.
Высокий силуэт шагнул к бреши и притаился. Словно ждут чего-то.
— Нико, эти дубли точно?.. — проскрипел
Из дальней части храма донеслись крики, затем несколько приглушенных ударов — не иначе как прицельно обрушенные на землю змеи иерофантов.
Никодимус выскочил в проулок, развернулся и что-то метнул наверх. Сайрус сжался — сейчас Никодимуса придавит змеем, а ему в горло вопьются когти. Но Никодимус дернул рукой, и что-то тяжелое шмякнулось в грязь.
Кобольды полезли в щель. Сайрус, поспешив за ними, увидел распростертую в грязи темную массу, очертаниями напоминающее человеческое тело. Содрогнувшись, он понял, что Никодимус сотворил текст, разоружающий иерофантскую мантию, обернул пилота в субтекст и беззвучно сдернул со стены. Пугающая демонстрация убийственной силы слова не знающим жалости автором.
Над поверженным пилотом склонился теневой силуэт.
— Поздно, Франческа, — произнес Никодимус. — Он мертв.
Тело вдруг едва заметно засветилось голубым. Сперва Сайрус принял свечение за иерофантские заклинания, но свет был слишком слабым и растекался ручейками, словно пролитые чернила.
— Люцерин… — прошептала Франческа.
— Пилоты Тайфона носят это вещество в фонарных склянках, чтобы развеивать светом наши заклинания, — буркнул Никодимус. — Пойдемте.
Отряд побежал по проулку.
— Что еще за люцерин? — спросил Сайрус, поравнявшись с силуэтом, в котором смутно угадывалась Франческа.
— Соединение, которое делают гидроманты, подмешивая свои заклинания к определенным растворам. Я не особенно разбираюсь, но, если добавить люцерин в кислоту, он засветится голубым. Клирики пользуются им, когда нужно посветить при операции, а огненного светляка запустить нельзя. Дорогущая штука. Та склянка, которую разлил дозорный, потянула бы на несколько золотых.
Кто-то из кобольдов шикнул на них, чтобы говорили потише.
Проулок вывел их на пепелище. Напуганные топотом, кидались врассыпную бездомные кошки. Печные трубы торчали, словно мертвый лес.
Сайрус оглянулся на разрушенный храм. Теперь в небе парило уже пять змеев. На одной из храмовых стен горел голубой люцериновый огонек. Видимо, пилоты купились на уловку Никодимуса и атаковали дублей — если так, то они, конечно, уже осознали свою ошибку. Змеи постепенно расширяли круги, пилоты высматривали беглецов в развалинах.
Сайрус перевел взгляд на виднеющийся впереди, шагах в сорока, ряд домов. В этом лесу печных труб и горелых бревен он чувствовал себя как букашка на ладони. Сейчас бы змея или хотя бы пропитанную заклинаниями мантию… Он уже хотел обернуться и поискать взглядом Франческу, когда впереди замаячил желтый огонь.
— Стойте! — прошептал Сайрус, замедляя шаг. — Там что-то есть.
Грубая лапа кобольда потащила его вперед.
— Стойте! — повысил он голос. — Я видел…
Остаток фразы потонул в пронзительном реве рожка. Отряд остановился. Знакомый сигнал, его использует городская стража, но в каких случаях…