Чароплет
Шрифт:
— Пилот был совсем зеленый. Стажер, наверное.
Никодимус свернул в очередной закоулок. Под ногами хлюпала грязь.
— Тайфон вербует адептов среди самых молодых иерофантов, — пояснил он. — Многие из них — уроженцы Авила, и их радует, что Кейла якобы намерена отмежеваться от монотеизма.
— А она не намерена? — пристально посмотрел на него Сайрус.
— Вряд ли. Тайфон может помещать свою душу в ковчеги — именно так он завладел Дейдре и ее богиней, Боанн. Возможно, тот же прием он
В мыслях об услышанном Сайрус пробежал весь длинный проулок, потом еще один.
— Если действительно хотите послужить городу, боритесь против Тайфона вместе с нами, — бесстрастно посоветовал Никодимус.
Сайрус не ответил.
Вокруг тянулась жилая часть Северовратного квартала, но свет в домах не горел, и на улицах было безлюдно. Похоже, весть о прорыве ликантропов уже распространилась по округе, и люди поспешили забаррикадироваться и пересидеть опасность в тех лачугах, что покрепче.
Где-то через милю Сайрус догадался, что Никодимус держит курс на северо-восток, к внешней городской стене.
До сих пор на крышах никого подозрительного не попалось, и только один раз где-то вдалеке мелькнул змей. В умытом дождем безлунном небе бриллиантами сияли звезды, вымерший город казался призрачным, как во сне.
Сзади донесся кобольдский оклик. Сайрус, уже начавший различать голоса, узнал Жилу. Никодимус остановился около какой-то лавчонки, и через пару минут пришлепали двое кобольдов — один тащил другого, закинув его руку себе на плечо. Никодимус осмотрел раненого.
— Магистра! — позвал он.
— Я здесь, — спокойно ответила Франческа. — Как его зовут?
— Жила.
— Что он сказал?
— Его пырнули копьем в левый бок. Рана неглубокая, потерял не больше чашки крови. На бегу начал задыхаться. Сердце колотится. Рана побаливает, но его больше пугает нехватка воздуха. Она все сильнее.
Франческа задумчиво присвистнула.
— Что вам известно об анатомии кобольдов?
— Если не считать очевидных внешних различий и более развитой мускулатуры, все вроде бы точно так же, как у людей.
— Скажите ему лечь, — велела Франческа, взмахивая рукой.
Над ее головой закружился хоровод искр — Сайрус узнал заклинания-светляки, которые, разгораясь, свернулись пылающими шариками.
Трое кобольдов зашипели при виде светляков, обнажая острые черные клыки.
— Они не жгутся, — бросила Франческа. — Скажите, чтобы перестали изображать напуганных кошек. — Она оглянулась на Никодимуса, который и сам не сводил глаз со светляков. — Никодимус!
Тот, вздрогнув, обернулся.
— Тоже будете шипеть и фыркать? Бантик на веревочке не угодно? Или тазик молока? Переводить собираетесь сегодня?
Никодимус заговорил на кобольдском, и Жила улегся на мостовую,
— Говорит, что лежа дышится еще труднее, — перевел Никодимус.
Опустившись на колени, Франческа прижала ухо к кобальтовой груди, сперва справа, потом слева. Послушала прямо над раной.
— Иерофант, — обратился Никодимус к Сайрусу, — как там небо?
Сайрус окинул взглядом горизонт.
— Ничего нет. Я слежу.
— Позовите двоих человек… кобольдов то есть… неважно, в общем, пусть они его придержат, — попросила Франческа.
— Что с ним? — начал Никодимус.
— Скорее! — рявкнула она.
Сайрус невольно оторвался от разглядывания небосклона — на земле разворачивалось зрелище поинтереснее.
По приказу Никодимуса четверо кобольдов припечатали руки и ноги Жилы к мостовой. Теперь даже Сайрус слышал, с каким трудом он дышит. При каждом вдохе мускулы на шее натягивались, словно канаты. Франческа взяла кобольда за руку.
— Все будет хорошо, — пообещала она. — Все будет в порядке.
Ее взгляд сосредоточился на ране.
— Никодимус, что вы там говорили в храме насчет подвергания товарищей опасности?
— При чем тут?..
— Вы хотели, — перебила Франческа, совершая непонятные манипуляции над грудной клеткой кобольда, — выставить меня разгильдяйкой, бездумно рискнувшей жизнью Сайруса.
Сайрус удивленно покосился на Франческу. Она за него беспокоилась?
— Может, оставим это на потом? — нахмурился Никодимус.
— Я отношусь к своему призванию серьезно и не играю чужими жизнями. Я разыскала вас лишь потому, что Дейдре не оставила мне выбора. Но теперь я желаю знать, Никодимус, провалитесь вы пропадом, Марка, что вы за фрукт! Пока я вижу лишь, что вы, глазом не моргнув, убиваете всех, кто под руку подвернется. Как тех стражников.
Никодимус поперхнулся.
— Магистра, вы уверены, что излияние праведного гнева не помешает вам штопать Жилу? Потому что, если помешает, я заткну вам рот парой фраз.
— Я сейчас в такой ярости, что вряд ли смогу его спасти, не выплеснув накипевшее!
— Тогда выплескивайте побыстрее, вид у него неважный, а у меня руки чешутся применить силу, если вы не отнесетесь к его здоровью со всей ответственностью.
— Змеев пока не наблюдается, — вполголоса сообщил Сайрус. — Но на вашу ругань сейчас толпой сбежится вся облава.
Франческа пропустила предупреждение мимо ушей, поглощенная невидимыми Сайрусу манипуляциями над грудной клеткой Жилы. Что-то проскрежетал кобольд, державший правую ногу раненого. Никодимус коротко ответил.