Час до конца сентября
Шрифт:
Приехал пораньше, да... Как в дешевом бульварном романе, дерьмо какое. Как странно, в голове стало отвратительно гулко, будто в тыкве на Хеллоуин, только маленькая глупая обезьянка в углу со всего размаху била в литавры: «Бамс! Приперся, любовничек! Ба-амс! А тебе нашли замену! Бамс-бамс! Влюбленный осел!»
Поэтому и не говорила: «люблю», оставляя себе лазейку для второго варианта, для сравнения. Может, и третьего. А можно всех посмотреть?
И это не та нелепая ситуация с ночевкой и устроенным утром показательным номером от Кащея, тут явно слышны стоны обоих участников.
И на этом спасибо.
Даже не хочется знать, кто тот счастливчик в ее постели. Убьет ведь.
Аккуратно затушил сигарету в пустой пепельнице, обозначив свое присутствие, будто поставил точку, с удивлением посмотрел на цветы, забытые в руке. Брезгливо дернулась верхняя губа.
Как ядовитого паука, положил осторожно злополучный букет на край столика, в последний раз перешагнул ступени и медленно пошел к пролому между участками. Залить бетоном стену на высоту трех метров, выкопать ров, завести в нем крокодилов.
Как же больно, оказывается, как больно…
– Па-а-арус над тобой, поднятый судьбой, это флаг разлуки странствий, знамя вечное!
– раздалось где-то в малиннике родным голосом.
Не веря своим ушам, Решад обернулся, и бегом пролетел через огород, перепрыгивая грядки, будто от этой стометровки зависела вся его жизнь. Чуть пританцовывая в такт песни, звучащей в наушниках, Ира собирала ягоды в небольшое ведерко, подпевая руладам знаменитой когда-то «Иверии». Казалось бы, простая привычка любимой напевать за работой, почему он над ней смеялся?…
А кто тогда там, в комнате? Да плевать, хоть Папа Римский, если она - здесь! Мужчина поймал подругу в объятья, зажмурил глаза, пряча предательские слезы, уткнулся в медовые волосы, зацепив при этом бусинки наушников.
– Решад! Ты чего не позвонил, что пораньше получится приехать? Подожди ты, опять ягоды рассыплешь!
– девушка исхитрилась повернуться в крепких объятиях лицом к любимому, едва не уронив ведерко.
– Чего тебя всего колотит?
– Здравствуй, родная моя. Я так соскучился.
– Здравствуй. Как съездил?
– Ерунда. Главное - ты здесь. Все остальное - не важно.
– Загадочный какой.
– У тебя гости? Может, ко мне пойдем? Ненадолго…
– Да, отец с Женей выходные себе устроили, приехали вчера вечером, сегодня собирались домой. Потерпим немного, ладно? Я тоже соскучилась.
– Отец?
– вздрогнул Решад, ослабив объятия.
– А что тебя смущает? Не хочешь знакомиться - сиди до вечера в окопе.
– Да я как-то не думал… Мне Женьки хватает за глаза, остальные родственники были какие-то… - Решад провел пальцами в воздухе, подбирая слово.
– Абстрактные. А тут - в живую. Подожди, твой отец и наша Женя приехали вдвоем? Так это они там, э-э-м, спят? Вместе?
– Они. Вместе. И, когда я проснулась, по-моему, они уже не спали. Я тесто на оладушки поставила, и в огород ушла, чтобы не мешать.
– Чем дальше в лес… Не объясняй ничего, боюсь, пойму.
– Идем завтракать? Или ты в окопчик?
– хитро прищурилась девушка.
–
– Ты… стонешь от счастья. А тут еще знакомство.
– Как тебя раскорячило, - не смогла удержаться от хохота Ира, но через мгновение стала серьезной.
– Если я когда-нибудь начну стонать от счастья с другим, ты узнаешь об этом заранее.
– Нет.
– Что - нет?
– Не будешь с другим, Ир, - остановился на половине пути к дому мужчина, развернул любимую к себе.
– Я сделаю все, я буду стараться, чтобы даже в принципе у тебя не возникло мысли о других вариантах. Я надолго запомню те ощущения, это страшно - испытать такое. И тебе не дам повода их узнать из-за меня. Обещаю.
– Спасибо, Решад. Я верю тебе, - тихо ответила Ира.
– Как же я тебя люблю!
– Повтори, - осторожно попросил мужчина, не веря ушам.
– Люблю, даже боюсь иногда, насколько. Неужели ты до сих пор не понял?
– Эй, молодежь, вы там долго еще целоваться будете?
– с террасы выглянула Женька.
– Мы голодные!
– Доброе утро, подруга, что, хорошо спится на свежем воздухе?
– Ох, хорошо-о-о!
– потянулась довольная Женя.
Из-за стола поднялся мужчина, не уступающий ростом вошедшему, протянул руку, внимательно изучая спутника дочери:
– Александр Рэймович.
– Решад Маратович.
– Давай, Решад Маратович, пока дамы суетятся на кухне, покурим в теньке, - кивнул на выход отец.
– Все, повел бойца на допрос с пристрастием, - рассмеялась Женя, когда мужчины вышли в сад.
– Женьк, а вдруг Решад папе не понравится?
– Ира поставила в вазу букет, провела по бутонам пальчиками.
– Надо же, запомнил. Я боюсь, Жень.
– И что? Вы же не прекратите бегать на два дома? Тем более, вон, уже шорты висят на стуле, явно не твой размерчик. Вчера еще заметила, - кивнула подруга в сторону гостиной, и хихикнула на алые щеки Ирины, кинувшейся прятать в шкаф злополучную деталь мужского гардероба.
– Не дрейфь, мы с Бахтияром почву подготовили, если Саша Пингвиненка терпел до поры, а та срань в подметки Ярканату не годится. Надеюсь только, что наш Решадик свой характер сразу не покажет. Все-таки, как быстро ты его переделала, подруга.
– Нет, Жень, его не нужно было переделывать. Только разглядеть, показать, что он нужен. Это он внешне такой грозный и угрюмый, а в душе - нежный марципанчик! Он даже плакать умеет…
– Ты и Торквемаду доведешь до слез, я в тебя верю. Сидим, ждем, что еще делать.
– Ну, как на духу, выкладывай сам краткую биографию, кто ты, что ты, какие планы в дальнейшем. А то мне уже напели в уши дифирамбы, хочу услышать тебя.
– План один - ваша дочь, Александр Рэймович, на всю жизнь, - Решад закурил, подбирая слова.
– Биография проста. Тридцать пять лет, на данный момент заведую местной больницей. За плечами Военно-медицинская академия, десять лет службы военврачом.