Час до конца сентября
Шрифт:
Таня молча кивнула, слезла с табуретки, покорно дала себя одеть, встала у выхода, не выпуская книжку из рук.
– Натусь, добавь еще сок к чеку, - Ира обернулась к ребенку:
– Танюшка, ты какой любишь?
– Вишневый, - ответила за дочку Ната, потянулась за тетрапаком. От движения платок, прикрывающий ее шею, упал на пол.
– Где ты так приложилась?
– бесхитростно удивилась Ира, увидев в вырезе платья сзади на шее и спине подруги два багрово-синих синячища.
– Да коробка сверху упала неудачно, - Ната быстро подхватила платок, закуталась
– Вот и хожу, как дура, прячу.
– Ужас какой!
– рассчитываясь за покупки, Ира быстро складывала их в сумку.
– Ну, все, спасибо, Нат, мы пойдем.
– Тебе спасибо, выручила!
Когда девочки вышли из магазина, Ира протянула ладонь ребенку, та доверчиво вложила пальчики в предложенную руку.
– Ты кошек любишь, Танюша? У меня рыжий кот есть, красивый, Шлиманом зовут.
Ребенок молча кивнул.
– Тебе книгу нести не тяжело? Она такая большая, - попробовала Ира разговорить девочку.
Не получилось. Таня отрицательно мотнула головенкой в забавной шапочке, только еще крепче прижала к себе сборник сказок.
Странно, в шесть лет ребенок изводит взрослых вопросами, сам спешит поделиться знаниями с каждым, кто будет его слушать. И на Каравоне Танюша не отходила от матери, если что-то хотела спросить или попросить, дергала ее за рукав, и шептала просьбу на ушко. Может, стесняется своего заикания.
Решив, что не будет заставлять девочку поддерживать разговор, задавая вопросы, Ира принялась озвучивать планы на день, будто для себя:
– Я пельмени лепить стану, тебе включу мультики. У меня есть куклы, знаешь, ими играла твоя мама, когда была такой маленькой, как ты, как раз тебе отдам. Я их на чердаке нашла, лежали тихонько, тебя дожидались. А если по возрасту… То и мамина мама, бабушка твоя, может быть, была первой «мамой» куклят. Да, скорее всего.
Дошли так до дома, Танюша разделась сама, аккуратно сложила свои вещички в гардеробной. Для приличия погладила кота, вымыла руки, в показанной хозяйкой дома ванной комнате. Уселась с книжкой в угол дивана, утонув в мягких подушках, раскрыла книгу, усадила рядом кукол.
Шлиман, чуя, что от этой крохи вреда его шикарному хвосту не будет, залег рядом, вылизал деловито свою шкурку, задремал. Ира отвлеклась, замешивая тесто. Так, в молчании, обе занимались своими делами.
Хозяйка достала широкую доску, подпылила мукой, и вдруг, неожиданно чихнула, клюнула носом прямо в мучной пакет, взметнув из него белое облачко. Вся в муке, рассмеялась нелепой ситуации, и со стороны дивана услышала тихий ответный смешок.
Таня прикрыла ладошкой рот, чтоб не рассмеяться в голос над тетей, но ведь та сама ухохатывается, вытирая со щек муку. И девочка не смогла больше сдерживать смех, показав две дырки вместо передних зубов на верхней десне.
Так вот еще одна проблема, из-за которой ребенок держит рот на замке! Ира подошла к малышке, присела перед ней на корточки, полотенцем вытирая остатки муки с лица:
– Выручай, Танюш, не справлюсь я без тебя, сама видишь, что вытворяю! Почему-то сегодня обе руки левые, представляешь? Помощь
– убедительно попросила Ира, проведя ребром ладони под подбородком.
– В-вы и ш-ш-шею испачкали, т-т-тетя Ира!
– преодолев стеснительность, вновь улыбнулась девчушка.
– А я что говорю! За мной сегодня глаз да глаз нужен.
– А м-можно, я т-т-тесто п-п-покатаю? Я умею!
– Нужно, Танюш! Я пока фарш достану, добавлю в него лук, перец и чеснок.
– Т-т-только я в т-туалет с-схожу, м-можно?
– жалобно попросила малышка.
– Конечно, зачем спрашиваешь, беги скорей! Ой, подожди совсем немножко! Наверху горшочек есть детский, я мигом, - Ира пулей помчалась на второй этаж, в туалете схватила стульчик с горшком, мысленно похвалив себя, что не выкинула, отмыла от пыли конструкцию.
Успела.
Потом, когда вымыли руки, строя рожицы в зеркало, две хозяюшки отправились на кухню. Ира подвязала ребенку нарядное вафельное полотенце вместо фартука, отлепила от теста небольшой кусочек, подала маленькой помощнице скалку. На стул перевернула широкую кастрюлю, укрыла ее пледом, чтоб было мягче сидеть. Так делала ее бабушка, когда маленькая внучка так же просилась раскатывать тесто, а взрослые стулья были слишком низкие для нее.
– А давай маме покажем, что собрались делать?
– Ира посадила малышку на кастрюльку, обошла стол, нажала на кнопку камеры в телефоне.
Девочка с удовольствием попозировала для фотографии, с гордостью держа большую скалку двумя руками, потом принялась за дело.
За работой Ира, по привычке, стала напевать под нос, на сей раз детскую песенку:
– Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету.
Тем, кто дружен, не страшны тревоги.
Нам любые дороги дороги.[1]
И Танюшка подхватила последнюю строчку, вдруг совершенно не заикаясь, чисто выводя мелодию. Вдвоем допели до конца, похлопали друг другу.
– А знаешь песенку Водяного? «Я - Водяной, я - Водяной», - пропела Ира, не акцентируя внимание на изменения, чтоб не испугать девочку неожиданным открытием.
– Поговорил бы кто со мной!
– подхватила Таня, и сама поняла.
– Тетя Ира, я н-не з-заикаюсь! Н-нет, з-заикаюсь…
– Не думай, просто пой, Танюш!
– не дав ребенку вновь загрустить, девушка продолжила песенку:
– А то, мои подружки!
– Пиявки да лягушки!
– опять чисто получилось у крохи. И вместе закончили, громко воскликнув:
– Фу, какая гадость!
От неожиданного возгласа Шлиман вскочил, рванул спросонья так резко, что забуксовал задними лапами, вызвав смех.
Через два кусочка старательно раскатанного теста и выдавленных тонким стаканом кругляшей, Таня устала, глазки стали слипаться.
– Может, мы пообедаем, и немножко отдохнем, как тебе такой план, Танюш?
– Можно, - немного растягивая гласные, будто пропела слово, согласилась девочка, быстро сообразив, как избавиться от ненавистного недостатка.